Сергей Ежов - Пушинка в урагане

— Вот и прекрасно. Дам указание, и вопрос решится. А с Можайским ты не желаешь ли сотрудничать?

— Это превосходная идея, она весьма ускорит дело. Но в первую очередь я намерен создать двигатель для своего аппарата.

— Да будет так. Выздоравливай, Пётр Николаевич, буду рад видеть тебя здоровым, весёлым и полным сил.

С утра меня посетил жандармский офицер, представившийся поручиком Власьевым.

— Произошло некое событие, ваше императорское высочество. Возможно, это недоразумение, но я обязан уточнить.

— Внимательно вас слушаю, господин поручик.

— У некоего извозчика Игнатова были обнаружены золотые часы, и извозчик заявил, что получил их от вас за несколько минут до взрывов на Екатерининском канале. Правда ли это?

— Совершенная правда, господин поручик. Этот извозчик со всей возможной скоростью, загнав свою лошадку, доставил меня к Екатерининскому каналу, а так как у меня не оказалось денег, то я расплатился часами.

— Прекрасно. Однако, есть небольшая сложность. Видите ли, подобные часы совсем не по чину извозчику. Он даже продать их не смог – тут же был задержан.

— Понимаю. Если вас не затруднит, доставьте, пожалуйста, извозчика ко мне. Я имею желание поучаствовать в его судьбе. Это возможно?

— Сию минуту его доставят.

Поручик высунулся в дверь, что-то скомандовал, и спустя короткое время передо мной предстал худой высокорослый мужик, с умными серо-зелёными глазами, с испугом глядящий на меня.

— Как вас величать, уважаемый?

— Андрей Игнатов я, извозчик.

— Извини, Андрей, что из-за меня чуть не попал в неприятности. Давай сюда мои часы, а вот тебе взамен…

Я полез в карман куртки, весящей на спинке стула, и вынул бумажник, а из него вытряс все монеты и купюры достоинством не более десяти рублей.

— Вот тебе деньги. Хватит ли их на лошадь?

Извозчик приблизился, взял из моей руки деньги, и принялся считать.

— Здесь сто пять рублей и сорок три копейки, барин, — почему-то шёпотом произнёс он. — Этого на двух лошадок хватит, да ещё на корм до конца года. Спаси тебя Христос, барин, — и парень рухнул на колени.

— Вижу, что ты грамотен, Андрей?

— Немного, барин. Батюшка мой грамотен был, и нас, детушек своих, обучил. Читаю, пишу и считаю.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать три, барин.

— А не желаешь ли ты пойти ко мне в услужение? Буду тебе платить, одену, обую.

— А как же семья моя?

— Велика ли семья?

— Жонка моя, Алёна, да дочь Танюша.

— Ну что же. И семью с собой бери, будет и для них место.

— А и согласен, барин, что тут думать. Однова хуже не будет.

Я повернулся к поручику, внимательно наблюдающему за нашим разговором:

— Благодарю вас, господин поручик, и прошу обращаться ко мне при необходимости. А для беседы жду вас у себя, скажем, через неделю. Придёте?

— Всенепременно, ваше императорское высочество.

Поручик ушел, а Андрея я поручил заботам моего нынешнего камердинера Джошуа. Надо обустроить и обучить нового слугу. Есть у меня тайная мысль, удалить из своего окружения всех иностранцев, заменив их на своих, полностью обязанных мне. Но об этом пока молчок.

После посещения меня императором, началась интенсивная светская жизнь. Приходили императрицы: действующая, хотя и не венчанная на царство, и будущая, то есть жена императора Александра Николаевича и жена цесаревича Александра Александровича, а за ними следовали фрейлины. Императрицы милостиво со мной беседовали, а фрейлины строили глазки и щебетали о том, какой я загадочный и мужественный. Выпуклости свои они при этом демонстрировали в таких выгодных ракурсах, что я едва не скрипел зубами. Замечу, кстати, что с некоторых пор я ужасно скучаю по моде того, покинутого мною времени. Судите сами: ну что может быть загадочного в женщине в микробюстгальтере и микроюбке, зачастую, даже без трусов, или как их там дразнили… стрингов? А тут дамы одеты так, что воображение само дорисовывает то, на что намекает платье, а намекать, уж поверьте опытному человеку, есть на что. К тому же эти чертовки прекрасно знают, как пользоваться одеждой в деле обольщения, умело используя целую систему знаков. Словом, я невыносимо страдал.

Бесконечной чередой потянулись посетители менее родовитые, в том числе депутация дворянства с приветственным адресом. Следом депутация чиновничества. Потом явились купцы с адресом и подарками. Все они выражали верноподданнические чувства, демонстрировали верность традициям, но, признаться, изрядно надоели.