Кирико Кири - Чертоги демонов

Миланье вверх ногами, вцепившись в кресло, не спешила вылезать из своего убежища, даже не до конца понимая, что они приземлились. Её сознание застряло где между « Мамочка!!! » и « Я разобьюсь! Разобьюсь!!! ».

Прошла минута, потом другая.

Окостеневшие пальцы, которые стали удивительно похожи на стальные тиски, начали подрагивать. Сначала слабо, потом всё сильнее и сильнее, пока наконец не разжались, и Миланье не плюхнулась на твёрдый пол. Её пальчики до сих пор подрагивали, напряжённые до такого состояния, что она с трудом их могла разогнуть.

Но сам факт того, что комната больше не раскачивается и не трещит, вызвал облегчение.

Где-то снаружи послышалось шкрябанье когтей. Звук усиливался по мере приближения источника, но это ни капельки не пугало её.

Я здесь не одна…

Всего лишь одна эта простая мысль принесла облегчение. В большом коробе, кроме комнаты, где сначала плакала, а потом дремала Миланье, был и ещё один этаж. Там уже ютились демоны-солдаты. Довольно много демонов-солдат, которые были куда более неприхотливыми, в отличие от тех же высших демонов.

И здесь их должно было быть… Сколько? Десять? Двадцать?

Пятьдесят?

Сто?

Как бы то ни было, она здесь была не одна; были те, кто сможет позаботиться о ней. Хоть Миланье и знала много чего для своего возраста, однако именно поэтому прекрасно понимала, что в лесу, где водятся хищные животные, (не те, что напали на них) шансов у неё было маловато. Те не были умны и вряд ли будут проявлять уважение даже к высшему демону.

Съедят и дело с концом.

Ей же не хотелось быть съеденной. Даже просто потому, что это больно, и немного обидно осознавать, что дочь великой Пеймон переваривается в желудке у какого-нибудь безызвестного животного.

Тем временем в проход в комнату заглянул демон-солдат. Его зубастая физиономия, даже отдалённо не напоминающая её, осматривала комнату.

- Госпожа Миланье, - рычащий и немного визгливый голос позвал её с дальней стороны комнаты.

Кресло, лежащее сейчас вверх ножками, приземлилось на спинку и подлокотники, от чего напоминало палатку. Даже пространство, через которое выглянула она, был как выход в палатке – почти треугольной формы. Её глаза блеснули в полумраке.

- Й-й-я т-тут… - с трудом выдавила она из себя. Её взлохмаченная голова показалась из-под кресла. Челюсть дочери великой Пеймон ходила ходуном, выстукивая барабанную дробь зубами. – М-мы приземлил… лились?

Это был глупый вопрос, но она очень хотела узнать ответ.

- Да, госпожа Пеймон. Нам надо…

Что надо было конкретно, демон-солдат так и не договорил.

Где-то за стенами треснувшего здания послышался рёв демонов-солдат, который через мгновение подхватило множество других глоток. Словно вторя им, через пару секунд послышался треск. Или хлопки. Очень много последовательных хлопков.

Или всё же треск?

Как бы то ни было, они были очень громкими, раз слышались даже здесь. Повторяющиеся, эти звуки не значили ничего хорошего. Было в них что-то… плохое… Смертельно плохое…

Реакция демона-солдата на этот звук была мгновенной.

- Ждите здесь, госпожа Пеймон! – рыкнул он, тут же упал на все четыре конечности, словно зверь, и одним прыжком выскочил из комнаты, воинственно рыча.

Через пару секунд адский ксилофон умножился ещё в несколько раз, словно к одному источнику прибавили другие.

Они напомнили Миланье звук чего-то тяжёлого и металлического, что стаскивают очень быстро со ступенек. Через мгновение этих трелей было так много, что они перебивали друг друга. Какие-то были ярче, какие-то тише.

Послышались хлопки, очень быстрые, словно кто-то усиленно хлопал в ладоши. Огромные ладоши, если она слышала их даже здесь.

Миланье ещё раз испуганно справила нужду и забилась вглубь своего импровизированного убежища, скрывшись в его тени. Она прекрасно знала, что это за звук. Такой же она слышала, когда Роро нёс их через поляну – твари-стрекозы издавали похожий звук, убивая лучиками летающих демонов-солдат.

Это лишь значило, что там, за каменными стенами, сейчас борются демоны и твари. Сошлись в жуткой битве, где решится – увидит она ещё раз маму или нет.

Именно эта мысль, а не страх, заставила Миланье заплакать. Но она запихнула себе в рот руку, точно кляп, чтоб не издать ни единого звука, который смог бы выдать её. Позволила себе только смотреть в проход комнаты, откуда раздавались звуки чудовищного боя. Словно кто-то играл на кастрюлях ложками и пытался петь, не имея голоса.