Евгений Щепетнов - 1972 [litres]

Страус задумался, брови его поднялись.

– Решайся, Джон! Если ты так уверен, что Али меня прибьет, ты ничем не рискуешь. И не факт, что Али меня изобьет так, что я не смогу соображать. Что он, зверь, что ли? Так что деньги потом отобьешь.

– Зверь! – тут же отрезал Страус. – Эти черномазые настоящие звери! Животные! От них одни проблемы! Он тебя убьет и не задумается! Знаю про него… животное, самое настоящее животное! И убойная машина!

Он задумался и через длинную паузу нерешительно протянул:

– Таак… подкупить его ты не мог. У тебя нет с ним контакта, и он зол на тебя, как сторожевая собака. Ты ведь веру его задел! Дурацкий черномазый… это надо же, такое придумать! Белых создали черномазые, как рабов! Тьфу! Ты искренне веришь, что его победишь. Но вера – это одно, а попасть под кулак этому зверю – совсем другое. Ладно! Я согласен! Но только мы пишем друг другу расписки в такой форме: «Я, Майкл Карпофф, водительское удостоверение номер, ну и так далее – твои реквизиты, – заключил соглашение с Джоном Страусом, номер удостоверения я тебе скажу, – о том, что в случае моего проигрыша в бою с Мохаммедом Али первого февраля 1972 года я отказываюсь от своей доли в доходах, которые причитаются мне по соглашению с компанией NBC за трансляцию на США и другие страны». Примерно так. А я напишу похожую расписку. Ну, чтобы никто не сдал назад! Согласен?

– Согласен, – вздохнул я и, поднявшись из кресла, прошел к письменному столу, где лежала пачка чистой писчей бумаги. Через десять минут расписки были готовы. Свою Страус сунул в карман, я же расписку оставил на столе.

– Ну что, Джон, чаю? – предложил я и, глянув в окно на сплошную стену из снега, добавил: – Может, у меня заночуешь? В гостевом доме? Место есть. Боюсь, ты не пролезешь даже на своем фургоне. Смотри, что за окном делается! Сплошная стена из снега! Интересно, как мы послезавтра будем добираться до Нью-Йорка? В принципе еще почти три дня – может, все-таки расчистят?

Ночевать Страус не остался, опасаясь, что завтра все может быть еще хуже и тогда он застрянет у меня дня на три – а у него в городе куча дел. Долго засиживаться тоже не стал – они с Роном почти бегом погрузились в свой фургон, и скоро похожий на танк аппарат вырвался из ворот, вздымая по дороге фонтаны рыхлого, разметаемого ветром снега.

Прорвутся, ничего… это не Сибирь, не Таймыр. А дороги дня за два расчистят: американцы без машины – это не то, что самурай без меча, – ничего не могут. Автомобиль для них не просто средство передвижения, а нечто подобное части тела, что-то вроде механических ног. Попробуй, поживи-ка ты без ног! Такой сейчас шум поднимется: «куда смотрят власти штата… почему не чистятся дороги… уволить… наказать… найти виновных…»

В общем-то, так все и вышло. Снегопад еще не закончился, когда на дороги вышли десятки военных снегоочистителей, быстро расправлявшихся со снежными завалами. В этом американцы похожи на русских – вначале увязнуть в дерьме, потом навалиться всем миром и быстренько вычистить авгиевы конюшни.

Так что к тому моменту, как я собрался ехать на бой в Мэдисон-Сквер-Гарден, или, как американцы называют его, – Эм-Си-Джи, дороги были практически расчищены. Снег, сдвинутый на обочины, пока еще оставался на месте, дожидаясь вывоза (здесь его не оставляют до весны), но по трассам можно было спокойно двигаться, не опасаясь увязнуть в сугробе. Другое дело, что здесь почему-то не принято обувать автомобили в шипованную резину, ездят всю зиму на летней, но если ехать потихоньку, не разгоняться, – то ничего страшного и не будет. Тем более что «Кадиллак» – машина тяжелая, широкая и не очень боится гололеда. Опять же – если только не разгоняться и не тормозить резко. Ездят же сейчас в Союзе без всякой зимней резины, и ничего!

Шипованная резина пошла гораздо позже, по-моему, аж с девяностых годов! Впрочем, я могу и ошибаться – никогда не интересовался этим вопросом. Одно знаю точно – массовое использование шипованных покрышек началось с конца восьмидесятых – начала девяностых, когда в СССР выпустили первую зимнюю резину под названием «Снежинка».

У меня самого была такая резина, стояла на моей «девятке». Узкая, тяжелая, жесткая, она нехорошо влияла на подвеску, зато чувствовал ты себя на ней абсолютно безопасно. На льду – только крошки летели, когда тормозишь на скорости. Одна только опасность – чтобы едущий сзади не въехал тебе в бампер при резком твоем торможении. Машина на этих покрышках тормозила как вкопанная.