Алексей Вязовский - Вспышка Красной Звезды

Справа, рябью в глазах, побежала полоска забора, за которой бурлила огромная толпа народа. Стояли автомобили с полицейской раскраской, автобусы… Черт, как-то быстро мы снижаемся.

– Женя, убьемся же!

– Не ссы, Витюх!

Пилот буквально «побрил» стартовую полосу. Мы притерлись к земле, хлопнул тормозной парашют. Меня дернуло в ремнях, и я мысленно перекрестился. Сели, слава богу!

– Уважаемые пассажиры – в наушниках раздался ехидный голос Гришечкина – Наш самолет совершил посадку в аэропорту Ханэда города Токио. Температура за бортом тридцать два градуса Цельсия, местное время двенадцать часов тридцать минут. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего самолета. Сейчас вам будет подан трап.

Перед самолетом появилась мигающая машина сопровождения. И тут мне в голову пришла хулиганская мысль. Лишь бы Гришечкин согласился.

– Женя, рули направо

– Ты не охренел в атаке?! – удивился пилот – Нас же паркуют японцы?

– Направо! – я повысил голос – Подруливай вон к тому забору с толпой.

– Витя, да меня разжалуют за такое!

– Женя, тебя наградят! Обещаю. Вон, рулежная полоса! Давай вправо.

– Черт, а была не была…

Наш самолет дернулся и покатился вправо. Забор быстро приближался. Сзади опомнились японцы. Машина сопровождения, завывая, начала нас нагонять. Поздно!

– Высуни крыло над забором

– Витя! – взвыл Гришечкин – Посадят же! Это воздушное хулиганство.

– Наземное. Высовывай!

…Миг развернулся боком к забору, крыло встало встык к верхушке сеточного забора. Фонарь кабины щелкнул и поднялся вверх. Я накинул черный светофильтр, отстегнул привязные ремни. Выбрался из кабины. Жара. Гришечкин прав, градусов тридцать есть. А воздух пахнет морем.

Я прошел по крылу к законцовке, остановился прямо над толпой. Несколько сотен японцев – среди которых очень много молодежи и подростков – ошалело на меня смотрели. Повисла тишина. Я медленно поднял светофильтр шлема и широко улыбнулся.

Фанаты меня узнали и оглушающе закричали. Над толпой поднялись плакаты с фотографиями группы и с теплыми приветственными словами коряво написанными по-русски. Еще сотни людей бежали с разных сторон к нашему участку забора. Сигналя, сюда же ехали машины и минивэны с надписью TV. Толпа стала напирать, грозя снести забор, крики усиливались, постепенно превращаясь в рев. Я поднял руку, чтобы народ немного успокоился, и наступила тишина, лишь щелкали вспышки фотоаппаратов. Меня буквально пожирали глазами.

Я снял шлем, зажал его подмышкой. И, улыбаясь, громко, во все горло крикнул:

– Коничива Нихон!

Боже, что тут началось!

Я выждал минут пять, давая толпе прокричаться, потом сложил ладони в традиционном японском жесте на уровне груди и уважительно склонился, еще раз приветствуя беснующуюся толпу. Шлем на локте мешал, но расставаться с ним пока нельзя – он должен попасть во все репортажи и войти в историю.

– Виктор, вы что творите! Немедленно прекратите! – из подъехавшей к МИГу машины шустро выбрались несколько японцев и загоревший высокий мужчина средних лет, видимо кто-то из посольских.

– Не мешайте мне общаться с людьми.

– Вас ждут на пресс-конференции в здании аэропорта!

– Пять минут погоды не сделают, а телевиденье и так уже здесь.

Ушлые телевизионщики меж тем протолкались сквозь толпу к забору и навели на меня камеры, начав снимать. Я поднял руку, призывая толпу к тишине. А дождавшись ее, произнес заранее продуманную короткую речь на английском, стараясь, чтобы мои извинения прозвучали максимально искренне.

– Друзья, от лица «Красных звезд» приношу извинения за наше непредвиденное опоздание почти на сутки. И за те неудобства, что мы причинили, заставив ждать нас так долго. Поверьте, мы очень, очень спешили к вам! – Я поднимаю шлем над головой, показывая его толпе – Мне ради этого даже пришлось угнать самолет!

Кто-то из фанатов взял на себя роль переводчика, но многие японцы и сами хорошо понимают английский язык – сказывается наличие американских военных баз в стране. Сначала молодежь, а потом и все остальные начинают громко смеяться, оценив мою шутку. Щелкают затворы фотоаппаратов, стрекочут телекамеры, я снова складываю ладони в извинительном жесте и склоняю голову. Это американцы привыкли вести себя здесь по-хамски, наплевав на японские традиции, а мы пойдем другим путем. Вежливость и воспитание – наше все.