Алексей Вязовский: Две столицы

— Нет. Пусть явно свои намерения обозначит. Ежели опасения подтвердятся — хватайте изменника. Офицерью из дворянчиков надо острастку давать. Зарубину дам приказ выделить вам, Степан Иванович, казаков для постоянной готовности к поимке беглецов. Ваша задача будет вовремя им дать знать.

— Хорошо, ваше величество. Ещё я хочу обратить Ваше внимание на полную ничтожность полковника Симонова как командира. Он совершенно равнодушен к делам своего полка, пьянствует….

— Спасибо Степан Иванович, об этом мне уже известно. Проследите за Чернышевым. Это наиважнейшее дело.

На День всех святых, 22—го марта во дворце случился знатный переполох. Около полудня какие — то отдалённые, глухие удары, словно раскаты далёкой грозы, стали доноситься до слуха всех, живущих в Петербурге и его окрестностях.

Заслышав бухающие удары, Екатерина вздрогнула, побледнела и подняла глаза на Вяземского и других, кто сидел и стоял вокруг её невысокого стола, за которым совершала государыня свой малый туалет.

— Канонада! — едва могла выговорить императрица — Так близко… Неужель маркиз?!?

— Послать узнать: что такое? — осведомился обер — прокурор Сената. Вяземский обеспокоенно переглянулся с Суворовым, который также присутствовал на приеме. Оба встали, подошли окну.

— Ну что там? — Екатерина сжала веер побелевшими пальцами

Другие придворные тоже выглядели не лучшим образом — трясущиеся руки, бегающие глаза… Совсем недавно пришли сведения о падении Тюмени и Уфы. Хоть Екатерина повелела держать в секрете военные неудачи на востоке — шила в мешке не утаишь.

И вдруг, как боевая труба, прозвучал голос государыни, совершенно и быстро овладевшей собою:

— Да что вы, друзья!.. То небось флотские салютуют чему — нибудь — Пошлите, Александр Алексеевич, узнать, да поскорее.

Вяземский согласно кивнул, вышел на минуту. Придворные тоже потянулись на выход. Екатерина же приказала как ни в чём не бывало продолжать свой туалет, попутно беседуя с Суворовым.

— И что же, цесарцы? Все также войной грозят?

— Истинно так, ваше величество — согласно кивнул париком глава Тайной Экспедиции — Аппетиты их растут. К Бухаресту и Белграду требуют Софию.

— А Царь — град им не потребен? — желчно усмехнулась Екатерина

— Мы сейчас не в той диспозиции, чтобы торговаться — опустил глаза Суворов — Дела у Румянцева все хуже, в Константинополе голод, через день восстания черни, растянутые коммуникации по всей Валахии атакую башибузуки

— Надо снимать осаду! Ведь прорвались же в город Спиридов и Хметевский! Кстати, Александр Алексеевич — обратилась императрица к вернувшемуся Вяземскому — Ты заготовил указы о награждении наших моряков?

— Сегодня будут готовы — обер — прокурор опять подошел к окну, стал смотреть в сторону Петропавловской крепости

— Не тяните с ними. Нам нынче очень нужны русские победы!

За окном вновь раздались бухающие удары.

— Похоже на взрывы бомб — задумчиво произнес Суворов

— Господа, господа! — Екатерина ожгла взглядом царедворцев — Прошу сосредоточится на текущем вопросе. Василий Иванович, что слышно об армии Долгорукова?

— Приказы все отосланы еще прошлым месяцем — Суворов встал, подошел к Вяземскому. Краем глаза взглянул на улицу. На набережной суетился народ, бежали торговцы, скакали конногвардейцы — Василий Михайлович лично выходит из Крыма с полками в сторону Ростовской крепости. Оставил ахтырских гусар и два батальона под командованием Буховстова у реки Калала сторожить Едичанскую орду. Ежели все будет по плану, к июлю выйдет к Москве.

— Когда у нас шло все по планам? — тяжело вздохнула Екатерина — Донские казаки с ним?

— С ним — покивал Суворов

— Опаску я имею на их счет — императрица тоже встала, подошла к окну. Теперь все трое смотрели на суету на набережной — Эти донцы — первые воры. Не ты ли мне, Василий Иванович, докладывал, что они сносились с маркизом и даже были у него на Казани?

— Платов их вот как держит — Вяземский показал сжатый кулак

— Надо идти — Екатерина прислушалась к шуму во дворце — Не то эти зайцы разбегутся в панике по всему городу

Императрица вымученно улыбнулась, и потом к ожидающим её напуганным придворным в аванзал, спокойная, ясная, даже весёлая. И, глядя на эту удивительную женщину, все воспрянули духом.

Наконец прискакал посланный гонец, сразу за ним явился генерал — полицмейстер Петербурга Чичерин: