Юлий Буркин: «Битлз» in the USSR, или Иное небо

– Очень верная идея, Леонид Ильич!

– Но все-таки… – задумчиво протянул генсек. – Не пошловатые ли у них песни? Вот Константин Устинович высказал мнение, что крикливые они очень – визжат, дескать, кривляются на сцене…

– Кривляются, это да, есть такое дело, – подтвердил Горбачев скорбно. – В особенности раньше. Но это стиль такой – рок. Наши нынче еще больше кривляются, а мы уже и привыкли. А «битласы» тем временем, наоборот, повзрослели, научились кой-чему, остепенились.

– И наконец, что скажут про нас вражеские голоса? Ты об этом подумал? Что раньше мы дураки были и только сейчас поумнели?

– Наоборот. Мы сами везде будем писать, что раньше они нам не подходили – слабовато играли, – а вот теперь дозрели до уровня нашей передовой молодежи… Ребята поют о любви, о мире. Давайте всем покажем, что и нам ничто человеческое не чуждо. Вот и Зыкина Людмила Георгиевна говорит, что они отличные парни, она с ними встречалась, «Калинку» вместе пели.

– «Калинка» – это хорошо. Ладно, Миша, готовь письмо в Министерство культуры и в ЦК параллельно, будем приглашать. Но не на гастроли пока, а на прослушивание. Посмотрим на них всем политбюро, вынесем решение.

– Верный подход, Леонид Ильич. Вот только один момент… – Горбачев замялся.

– Что у тебя там еще не слава богу?

– Пишут, что вроде они вместе уже не выступают, поссорились… Я об этом только вчера узнал…

Было видно, что Брежнева разговор сильно утомил. Он неуклюже завозился, пытаясь выбраться из-за стола.

– Давай-ка пригласим, а там посмотрим. Артисты народ такой – вчера поссорились, сегодня помирились. Не помирились, так помирим. И держи вопрос на контроле. Получишь ответ, доложи.

– …Значит, в Россию… – покачал головой Джон. – Что ж, в этом что-то есть. Новая жизнь на новых землях. Я готов, Питер.

– Но есть один нюанс, Джон. Я не знаю, как ты к этому отнесешься. Русские настаивают, чтобы вы были в Москве уже послезавтра.

Он подождал бурной реакции Джона, но тот молчал. И Питер пояснил:

– Пока, мол, их кремлевский босс не передумал.

– Они что, не в себе?! – наконец обрел дар речи Джон. – Так дела не делаются!

– У нас еще не было дел с русскими, и мы не знаем, как делается у них. Но если «Битлз» действительно воссоединяются, то такой шанс упускать нельзя. СССР больше, чем США и Европа вместе взятые. Для бизнеса это гигантский, практически неисчерпаемый ресурс.

В этот момент Джон почувствовал, что кто-то задел его плечо, обернулся и обнаружил, что за его спиной, вытянув шею, стоит Йоко.

– Спроси, сколько концертов и сколько платят, – вполголоса посоветовала она.

Джон спросил.

– До этого дело пока не дошло, – отозвался Питер. – Сейчас русским срочно нужны копии ваших паспортов для виз, твоего и миссис Леннон. Если ты, в принципе, согласен, вышли их сегодня по факсимильной связи на следующий номер…

Джон обернулся к жене и, задрав брови, жестом показал, как что-то чертит в воздухе. Йоко записала номер под его диктовку. В трубке воцарилось молчание.

– Эй, Пит, ты еще там? У тебя всё?

– Э-э… Вообще-то нет.

– Тогда выкладывай.

Джон отвел трубку от уха и, прикрыв ладонью микрофон, попросил Йоко задержать музыкантов. И до окончания разговора с Питером Брауном он наблюдал в окно звукорежиссера пантомиму маленького бунта.

– Ты задумывался, кто взвалит на себя менеджмент воскресших «Битлз»? – спросил Питер.

– У меня не было времени задуматься над этим. Но твоя кандидатура меня вполне устраивает.

– Э-э… Видишь ли, Джонни… – Питер виновато покряхтел. – Я сейчас никак не могу уехать из Штатов. На мне «Стигвуд», и с Майком Хольцманом мы открываем еще одну новую компанию… Но ради «Битлз» я бы все это бросил. Однако я – не Брайан. Я просто не потяну. Одно дело надраться у тебя или у Пола на свадьбе, а другое – ворочать такой махиной, как возобновленные «Битлз». Это мне не по силам.

– И что ты предлагаешь? Ты – свой, тебе я доверяю. На кого еще я могу положиться, когда вокруг – сплошные жулики и прилипалы?

– Есть предложение. Но, Джон, только, пожалуйста, не кипятись, сперва подумай хорошенько.

– Пит, не тяни резину, не зли меня!

– Еще раз прошу, не заводись. Это предложение от Пола, но он не настаивал. Он сказал: «Если Джон будет против, пусть предложит кого-то из своих людей, и я соглашусь».

– Ли Истман? – почти догадался Джон.

– Сынок.

Джон прислушался к своим ощущениям. Он ожидал, что в памяти всплывут судебные дрязги и скандалы самого мрачного, «эппловского», периода его жизни, и это, как случалось раньше, вызовет очередную волну его острой неприязни и к Полу, и к его родственникам…