Андрей Посняков - Орда (Тетралогия)

— Незадолго до смерти Ван Ли как раз и сделал нам на спинах рисунки, сказал, что на счастье. Мы потом смотрели — у всех было кое-что одинаковое, но кое-что — разное. Я ведь не дурак, господа, и, когда бродяжничал, попросил одного парня срисовать то, что у меня на спине — смог разобрать только одно слово — Турфан. Это ведь город такой. Остальное — какие-то имена, мне они ни о чём не говорили. Но на всякий случай я никогда и никому не показывал надписи — я же не такой дурак, как Ши Кай и Янь Ду — ну, те двое ребят, с которыми жил. После смерти Ван Ли — а тому уж лет пять — мы сбежали, а уж дольше каждый пошёл своей дорогой. Янь Ду я, кстати, видел с месяц назад — мы ещё поболтали, он просил меня поговорить с хозяином постоялого двора, ну, где я служу, чтобы тоже куда-нибудь и его пристроил. Условились встретиться, я поговорил, да вот только Янь Ду почему-то не пришёл.

— Фань! — подумав, позвал Баурджин. — Быстренько выясни всё о Ван Ли, смотрителе станции на Турфанской дороге, погибшем пять лет назад, и о некоем господине Лине Ханьцзы. Постарайся побыстрее, Фань.

— А не нужно стараться, господин! — секретарь усмехнулся. — Линь Ханьцзы и Ван Ли — одно и то же лицо. Я уже вам, кажется, по этому вопросу докладывал, вместе со стариком архивариусом Сань Канжу. Помните, вы просили выяснить о бывшем супруге госпожи Турчинай?

— Что?! — князь, наконец, вспомнил.

Ну конечно же! Ну, вот и встало всё на свои места! За исключением малости...

— Фань, тогда, пожалуйста, выясни, кто такой господин Чуньбань или Чуньбай, он, кажется, как-то связан с Турфаном. Что смеёшься, неужто и это знаешь?

— Знаю, господин, мой отец и мой дед — финансисты и ворочают немаленьким деньгами. Чуньбай вовсе не человек, а турфанский торговый дом, очень и очень надёжный. Принимает на хранение неограниченное количество золота и серебра, предоставляет средства в долг, выпускает бумажные деньги, выдаёт векселя...

— Вексель! — Баурджин в азарте хватил кулаком по столу, так, что лежащий там арбалет подпрыгнул и жалобно звякнул. — Ну, точно, так оно и есть! А ну-ка, глянь ему на спину, Фань! — князь жестом велел Кижи-Чинаю поворотиться. — Похоже это на вексель?

— Нет, не похоже, господин, — усмехнулся секретарь. — Это сам вексель и есть! Только не на пергаменте или бумаге, а на человеческой коже. Всё, как полагается — указание торгового дома, подпись клиента — «Линь Ханьцзы» и сумма... Ого! Да здесь просто огромное количество денег указано!

— Теперь ясно, куда делись все богатства Линя Ханьцзы! А если покопаться в обстоятельствах его смерти, думаю, найдётся похожая стрела, — князь погладил рукой арбалет и перевёл взгляд на Кижи-Чиная. — Вы, я полагаю, конечно же, сравнивали между собой свои рисунки?

— Да, господин, сравнивали, — юный бродяга, похоже, никак не мог прийти в себя от всего только что услышанного. — Надписи у нас немного разные, то есть большие иероглифы одинаковы, а остальные нет.

— И ты никогда не пытался их прочесть? Не поверю!

— Я же неграмотен, но всё же как-то подошёл к уличному писарю, уже здесь, в Ицзин-Ай. Спину не показывал, не дурак, показал срисованные на бумагу копии. Имя мне оказалось незнакомым, а названия городов я запомнил — Турфан, это у меня, Сучжоу — у Ши Кая, а у Янь Ду — Нинся.

— Всё правильно, — кивнул головой секретарь. — Именно в этих городах и расположены крупные торговые дома.

— Эх, кабы мне знать всё это раньше! — болезненно скривился Кижи-Чинай.

Фань скептически улыбнулся:

— Думаю, тебе вряд ли б выдали деньги без тайного слова.

Баурджин поднялся на ноги и хлопнул оборванца по плечу:

— Ничего, парень, не переживай! Главное — жив остался, не как твои сотоварищи. Что же касаемо денег — уже сегодня вечером ты сможешь неплохо подзаработать. Сходив на обед к госпоже Турчинай!

— Нет, нет, господин! — повалился на колени подросток. — Я не пойду, не пойду! Эта Турчинай меня, несомненно, убьёт и сдерёт кожу! Нет...

— Не беспокойся, ты пойдёшь не один, — тихо промолвил князь и обдал бродяжку таким взглядом, от которого тот сразу заткнулся.

А Баурджин азартно потирал руки:

— Кажется, сегодня настанет счастливый день для многих молодых воинов — они смогут себя показать в настоящем деле! Фань! Скажи Ху Мэньцзаню и Керачу-джэвэ, путь сейчас же приведут ко мне всю сою молодёжь. Так, чтоб парни выглядели не старше шестнадцати!

— Так и я подойду ведь, — заявил вдруг дотоле молчащий Жэнь Сужень. — Страсть, как обожаю всякие приключения. Надо мной за это ещё в деревне смеялись.