Марк Оскобин - Гримуар Геймера

— Вы заметили, как эти две монахини с куксами смотрели на нас, узнав, что мы с одной школы? — спрашивает тот я, из прошлого.

Мне неподвластно управление им, я как зритель в кинотеатре. В верхнем левом углу идёт обратный отсчёт времени работы мода:

59:36.

— Угу, — кивает Романыч. — Будто нас привезли из колонии для несовершеннолетних. Скованных одной цепью и в наручниках.

— Оранжевой робы только не хватает, — усмехается Биг-Ти.

— Оранжевая — это у америкосов, — поправляет Романыч. — У наших обычно тёмно-серая или тёмно-зелёная.

— Когда ты успел отсидеть? — спрашиваю у него.

Я — реальный — вызываю окошко и жму «выйти». Передо мной снова россыпь «папок». Мне доступен для просмотра любой момент моей жизни! Мысли разбегаются, как тараканы, застигнутые врасплох неожиданным включением света. Столько классных моментов можно пересмотреть. Жаль, доступ всего час в сутки.

Я невольно конвертирую новую возможность в потенциальную выгоду. О зубрёжке можно забыть, если на экзаменах находить в Хранилище нужные моменты. Лекции, конспекты, книжки. Обнаруживаю в расширенных настройках мода функцию «Сортировка данных». Нечто вроде папки с избранным. Могу копировать временн ы е кусочки и складировать в отдельном месте с быстрым доступом. Офигенный мод.

Не откладывая дело в долгий ящик, занимаюсь сортировкой материала по философии, в реальном времени сверяясь со списком вопросов. На это уходит больше сорока минут. Некоторых ответов не нахожу, поэтому спешно собираю недостающую информацию вручную через смартфон.

Успеваю укомплектовывать «избранную папку» за час. Дело сделано.

На ночь пришлось забрать Гримуар с собой. Чернильницу я аккуратно перевязал банковской резинкой и упаковал в найденную компактную коробку из-под наручных часов. Ещё раз перевязал и положил в рюкзак. Перо оставил внутри книги. Завтра набор мне пригодится.

Настал день, от которого тряслись коленки у большинства обитателей универа. Профессор Григорий Витальевич Михальчук — плотный седовласый ангел ада воплоти — хмуро восседал за преподавательской партой и обычно мурыжил каждого студента по полчаса. Очередь на заклание тянулась медленнее полоски ртути в термометре.

Почти все уткнулись носами в конспекты, что больше напоминало лихорадочные попытки надышаться перед утоплением. Отличались от общей массы только я и группа ОФМ — самых заядлых зубрил в длинных юбках и очках. Через одну золотые медалистки. Над ними председательствовал дуэт подружек не разлей вода, Говорухиной и Кутнюк.

Нас они в ответку нарекли Задротами Ордена Спермотоксикоза (ЗОС) и смотрели, как на ущербных выкидышей системы образования. А мы на них, как на серое вещество в бабушкиных труселях. Ни сисек, ни жоп, зато серого вещества — по бумагам — вагон и маленькая тележка.

Кутнюк подозрительно косилась на меня сквозь линзы безвкусных очков. Я читал её эмоции не хуже, чем она — любимые конспекты. «Что этот недочеловек себе позволяет? Почему он так спокоен и не перечитывает материал? А ещё занял очередь в числе первых, готовый принять основной удар на себя».

Не только Монашки заметили моё спокойствие.

— Ты всё выучил? — участливо поинтересовался Тим.

Добродушный наивный здоровяк, готовый поверить в инопланетное вторжение, если сообщить ему об этом серьёзным тоном и с каменным лицом. Из-за чего в школе становился жертвой большинства розыгрышей.

— Готов как никогда, — ответил я.

Едва передо мной зашёл Гена Ботан, я отлучился в туалет. Закрылся в кабинке и разместил на коленях кожаный портфель. Осторожно достал чернильницу и Гримуар. Время выбрал с запасом — час, синхронизировался с модом.

Мод «Хранилище памяти» активирован.

Возвращаюсь к трясущемуся стаду агнцев. Приходит моя очередь. Оставляю на столе Михальчука смартфон, вытаскиваю билет и демонстративно сажусь за первую пустующую парту. Этические учения поздней античности. Философское понимание истины. Проще простого! Без труда нахожу нужный «видеофайл», последовательно переписываю ответы на чистый лист бумаги, запоминаю и вызываюсь отвечать. Профессор удивлённо взводит брови. Я сажусь перед ним и безупречно отвечаю на вопросы.

Ошибка номер один — не стоит так нагло демонстрировать свою крутость. Михальчук проглатывает моё выступление с постной рожей и не морщится. Предсказуемо начинает засыпать дополнительными вопросами, словно я обучаюсь по программе для сверхразума и обязан тянуть не один билет, а сразу пять. Каждый раз, беря минутку-другую на раздумье, я нахожу нужный материал и бросаю его профессору в лицо. Наконец, отчаявшись меня потопить, Михальчук залезает в области, не входящие в наш курс. Тут я оказываюсь бессилен. Не оспариваю и зарабатываю с барского плеча «хорошо». Однако внутри меня трясёт от злости.