Александр Иванов - Кайа. Повторная жизнь [СИ]

— Скорее всего так и есть.

— Пап, — говорю я, — не хочу сидеть дома. Можно я возьму машину и съезжу покататься?

— Куда ты хочешь поехать? — спросил отец.

— Сама не знаю, куда глаза глядят. Хочу немного проветрится. А после разговора со следователем, я закончу излагать, в письменном виде, то, о чем мы говорили.

— Хорошо, — ответил «отец», — скажи водителю, чтобы отвез тебя туда, куда захочешь, только помни, что у тебя три часа на прогулку. С этого дня, вы с Мариной без охраны не ходите.

— Поняла, спасибо, пап.

Водитель катает меня по городу. Не вечерняя Москва, конечно, но тоже неплохо.

— Андрей Николаевич, — обращаюсь я к водителю, — отвезите меня, пожалуйста, в какой-нибудь хороший ресторан.

Что он и сделал.

Когда я входил в не очень большое, но очень красивое здание кавказского ресторана, меня приветливо встретила хостес и провела к столику. Охранник сел рядом, за соседний. Народу не много. Что понятно. День. Обед уже прошел. А вечер не наступил. Играет негромкая, приятная музыка. Дополняя отличную атмосферу.

Заказал супчика, с бараниной и жаренного мясца. И то и другое оказалось отменным на вкус.

И тут я замечаю, что на мою скромную персону, обратила внимание какая-то кампания «респектабельных» мужчин. «Гостей Москвы», из какой-то южной губернии. Что-то весело обсуждают, на незнакомом мне языке и смотрят на меня.

Внезапно, один из них, мужик лет 45, хряпнув чего-то из стопки, водочки, наверное, встал со своего место и вальяжной походкой, направился ко мне. Встал рядом с моим столиком, начал оценивать мою тушку взглядом. Я вопросительно поднял бровь.

И тип, со знакомым всем акцентом, сказал, что на его взгляд мне очень скучно. И чтобы развеять свою скуку, мне просто необходимо присоединится к нему и к его кампании.

— Нет. — сказал одно слово мой охранник, — встав рядом со мной.

«Гость Москвы» возмутился было, такому грубому вмешательству, в его личную жизнь постороннего мужика. Но посмотрев внимательно на моего «рыцаря» и на его «орудие труда», в оперативной кобуре, видимой из расстегнутого пиджака, развернулся и бурча под нос непонятные слова — убрался восвояси. После чего, от их столика в наш адрес летели не добрые взгляды.

Ладно, хрен бы с ними. Все-таки бытие в женском теле доставляет массу мелких и, не очень, неудобств.

После обеда, покатавшись еще немного по городу, меня отвезли домой.

Столовая.

Я, «отец», «мачеха», адвокат и следователь.

Последний, кладет на стол и открывает папку. Как агент Смит, в художественном фильме «Матрица».

Такой поджарый тип. В костюмчике. Выглядит солидно.

— Простите, — говорю я, — ваша фамилия не Смит?

Тот посмотрев на меня несколько секунд, отвечает:

— Нет. Меня зовут Афонин Роман Владимирович. После чего, показывает мне свое удостоверение. Следователь по особо важным делам. Уголовный розыск. — Есть ряд вопросов, которые мне необходимо вам задать, — начинает следователь. Во-первых, знаком ли вам погибший?

Я отрицательно покачал головой.

Марина сказала:

— Мы с ним ранее были в отношениях.

— Вы общались в последнее время? — спрашивает «Смит».

— Он мне звонил, — чуть помявшись, ответила Марина, — просил вернуться к нему. Но между нами давно все кончено. У меня есть жених. И скоро будут дети.

«Отец» посмотрел на нее долгим взглядом.

— Понятно. Касимова Ирина Михайловна вам знакома?

— Да, — отвечает Марина удивленно, — а что?

— Вы знаете, в каких отношениях с погибшим она состояла?

— Нет, — удивленно сказала та, — знакомы они были, но никаких отношений между ними не было. Насколько я знаю.

— Так вот, Марина Геннадиевна, при обыске на квартире погибшего, мы нашли личный дневник. Предположительно принадлежащий погибшему. Где он подробно описывал свою жизнь и свои планы. В частности, касающиеся вас. В дневнике, также, указанно то, что погибший и Ирина часто общались по телефону. Это подтверждается детализацией звонков. И что, указанная Ирина, испытывает к вам личную неприязнь. На фоне вашей удачной, на ее взгляд, личной жизни. Предпоследней, была запись о том, что Ирина сообщила убитому, что в тот день вы остаетесь в вашей городской квартире и, собственно, туда и направляетесь.

Я смотрю на охреневших от такой новости «моих». Вот это я понимаю женская дружба! «Лучшая подруга» в приступе злобы, на свою более успешную товарку, сообщает ее бывшему, где тот может ее подстеречь. Как там говориться? Не имей сто рублей, а имей сто друзей? Дайте мне мои сто рублей!