Александр Иванов - Кайа. Повторная жизнь [СИ]

И, в-четвертых. Марине повезло, что я смог подкрасться незамеченным. И смог нанести неплохой удар, учитывая, что противник выше. И что, этот организм, долбанулся головой о пол, потеряв сознания. Булыжник — оружие пролетариата, т. е., не мое. Если вам придется бить кого-то берите лучше дубину. Камнем очень неудобно.

Из этих мыслей меня вернула Марина. Погладив по щеке.

— Налей мне воды, пожалуйста, — попросила она.

Я выполз из ванной и налил, в стакан, холодной минералки. И протянул «мачехе». После того, как она все выпила, я поставив стакан на место. Уже хотел было залезть обратно, в ванну, как раздался звонок моего телефона.

«Отец».

Он поинтересовался, как у нас дела. Ответил, что мы сидим в ванне. И спросил, хочет ли он поговорить с Мариной. Тот попросил передать трубку. Но так, как ее руки были забинтованы, я просто включил громкую связь. После чего несколько минут слушал их общение.

Забрался обратно. На прежнее место.

— Я рада, — говорит она, — что ты есть.

Я тоже рад, что я есть.

— Я должна перед тобой извиниться, Кайа, — продолжает она, — когда ты впала в кому, я хотела, чтобы ты больше никогда не очнулась. Я тихо ненавидела тебя. И если бы так произошло, то мои дели не увидели бы света.

— Ну, надеюсь, что трещина в наших отношениях исчезнет и никто, никого, не будет ненавидеть, — говорю я, нежно поглаживая ее пузо, — я уже призна ю тебя хозяйкой нашего дома. А твоих детей — своими братом и сестрой.

Я снова «надел» на себя маску «любящей падчерицы». И произносил «сериальные» фразочки. Слегка офигев от признания того, что «мачеха» меня ненавидит. Хоть и тихо. Сейчас, пока она еще в шоке, стать к ней ближе — главная задача. Ибо, еще не известно, как она начнет ко мне относится, когда родятся ее собственные дети. Мне бы совсем не хотелось, чтобы она выжила меня из дома.

Так что, я продолжаю:

— Но то, что ты вообще, хотя бы создаешь видимость, нормального отношения к ребенку своего парня — уже большое достижение. Я бы вряд ли так смогла.

Марина, с моего плеча, удивленно посмотрела на меня. Наверное, это не то, о чем девочки возраста Кайи должны размышлять.

Улыбнувшись ей и поцеловав в щеку, говорю:

— Вылезаем? А то мы тут уже давненько сидим.

— Ага, — отвечает та, — но сначала помоги мне вымыться, а то я сама не могу.

И показывает свои, забинтованные, лапки.

Что мне и пришлось проделать. Натирая ее мочалкой и намыливая ее во всех местах. Просто смотреть на ее прекрасное тело мне нравится гораздо больше. А вот дотрагиваться до нее, особенно в некоторых местах, — крайне неприятно. Будто я делаю что-то кощунственное.

Вытер ее и себя. Надел на нас свежее белье. Которое нам принесла горничная. После, облачил ее в офигенную шелковую ночнушку. А себя — в веселенькую пижамку.

Веду ее в их, с «отцом» спальню. И прошу горничную позвать доктора. Чтобы та ее осмотрела.

Окончив осмотр, врач сказала, что все нормально и можно укладывать ее спать. И вышла.

— Кайа, — просит меня мачеха, — останься со мной, пожалуйста, сегодня ночью. А то я не усну.

Я заколебался.

— Марин, — отвечаю я, — это ваша с папой спальня, мне не ловко тут спать. Так что, если хочешь, можешь переночевать у меня.

Она захотела. Устроившись у меня в кровати, Марина собственнически, обняла мое бедро — своим. И вообще, я всю ночь играл роль обнимательного медведя. Впрочем, я не жалуюсь на это. Мы очень долго болтали о всяком. Не спалось. Она заснула только к рассвету.

Меня разбудила отворяющаяся дверь в мою комнату. Я резко открыл глаза — это вернулся «отец».

Я приложил палец к губам и шепотом произнес:

— Она только недавно заснула.

Он посмотрел на нас и вышел, тихонечко притворив за собой дверь.

А я снова погрузился в сон.

Разбудила меня Марина. Которая, спросонья, не могла понять где очутилась. Уже четыре часа дня, а я, так нифига и не выспался. Говорят, что сон — лечит. И правда, выглядела она гораздо лучше. Будто все произошедшее вчера, было лишь кошмарным сном.

После того, как мы встали, она сама, без моего сопровождения, ушла к себе в комнату, переодеваться. Где ее и принял в жаркие объятия «папаня». Пока они целовались-миловались, я успел принять душ, почистить зубы и перехватить немного провианта.

В процессе перекуса меня и застал папаня. Обняв мою тушку, начал творить нежности, уже со мной. С вашего позволения я опущу данную сцену. Неловко мне описывать «телячьи нежности», с «папаней». Но, отбрыкнуться — не получится. Какая «папина дочка» не любит внимания отца? Вообще, это не обычное поведение моего «папани». С Кайей он, обычно, держит некую дистанцию. Он «правильный» отец, с моей точки зрения. Заботливый. Но Кайа, совершенно точно, не его «любимая дочка».