Сергей Лифанов - Уйти на Запад

— Думаю, это оно, — признал я.

— И что? — растерянно спросила Оливия. — Как открыть тайник?

Привстав на цыпочки, я потрогал ладонями ячейки мозаики.

— Какого же роста была ваша бабушка?

— В кабинете была стремянка, — поняла мой вопрос Оливия и показала на высоченные, под потолок, книжные шкафы. Да, стремянка для таких шкафов была необходима. Однако сейчас ее не было. Я передвинул к камину более-менее сохранившееся кресло и встал на мягкое сиденье ногами. И что?

— Почему-то на рисунке две лапы с кружочками, — подсказала Оливия. — Хотя на самом деле они все почти одинаковые.

Я глянул сверху на помеченные кружками лапы и поставил одну ладонь на одну, а вторую – на вторую. Потом передвинул кончики пальцев, кроме больших, на длинные золотистые когти дракона. «Четыре клавиши здесь, четыре там», — мелькнуло в голове. И надавил на клавиши. Когти подались под моими пальцами, и внизу, где мозаичная стена соединялась с каминной полкой, выехал незаметный ранее мелкий, но широкий ящик. В ящике стояла скромно оформленная шкатулка из красного дерева, напоминающая по форме и размерам чемоданчик-дипломат.

— Оно?

Оливия медленно открыла шкатулку, подняла лежащую сверху тетрадку и показала камешки, насыпанные в углубления бархатного ложемента. Приподняв верхний вкладыш, Оливия открыла второй, где были разложены ожерелья, серьги и кольца. Уровнем ниже снова лежали камни россыпью, но более крупные.

— Ура! — шепотом сказал я.

Помнится, давным-давно, в первые часы попадания в этот век, валяясь с затуманенным сознанием на палубе «Султаны», я размышлял, нет ли на Миссисипи города Александрия, раз уж города Мемфис и Каир точно есть. И вот, нашлась Александрия! Правда, не на самой Миссисипи, а на ее притоке Ред-ривер, но до Миссисипи тут рукой подать.

Впрочем, вернусь немного назад, к череде тех событий, которые привели меня сюда, на александрийский берег.

Итак, сокровище мы нашли. Осталось подумать, как его вывезти, не показывая и не рассказывая всем встречным-поперечным.

Наиболее логичным показалось нам спрятать бриллианты в часы.

Найденная шкатулка в футляр часов не помещалась, поэтому мы пересыпали камни в бумажные фунтики, фунтики сложили в мешочек, мешочек завернули в какие-то юбки, а уже этот сверток уложили в часовой футляр, в то отделение, где должен был ходить маятник.

Дальше оказалось, что в мисс Оливии Сент-Люк пропадает великая актриса. Всем знакомым, подвернувшимся по дороге домой, она рассказывала свои планы: съездить в Новый Орлеан повидать родственников со стороны матери, а заодно продать часы, и если удастся выручить за них больше сотни долларов – съездить в Сент-Луис и попробовать разузнать там о судьбе Эжени.

Встречные со скепсисом смотрели на часы, подозревая, что продать их вообще не удастся, но вежливо поддакивали и желали удачной поездки и легкого пути.

И следующим днем мы двинулись в дорогу: сначала в тряской допотопной карете, изображающей из себя дилижанс, потом на пароходе: Уошито, Ред-ривер, какие-то протоки или каналы – и Миссисипи, Отец Вод.

Транспортировка бриллиантов оказалась выматывающим занятием. Никогда так не нервничал, даже на Индейской территории, пока не добрались до парохода, револьвер держал под рукой и вполне мог ранить сам себя – говорят, бывает такое с малоопытными стрелками. Мисс Оливия же порхала как бабочка и щебетала как птичка. Футляр с часами, над которыми она тряслась как над величайшей драгоценностью, рассказывая всем, кто желал и не желал услышать, как она надеется эти часы продать, поставили в дамскую каюту. Владелицу часов старались не разочаровывать, но господа, с которыми пришлось делить мужскую каюту мне, говорили, что в Новом Орлеане сейчас антиквариат продают по бросовым ценам: богатые плантации Луизианы разорены войной, а когда не хватает денег, чтобы купить еды, как-то не очень будешь склонен сохранять фамильные ценности.

— Этой зимой в Александрии, — рассказывал один из пассажиров, — фунт бекона стоил пять долларов, а фунт муки – три…

Разговор переключился на то, где, что и сколько стоит сейчас в Луизиане, но все сошлись на том, что три доллара за муку – это слишком дорого. Что такое фунт муки? Безделица, семью не накормишь, а вот в довоенные времена на три доллара…

Беседа переходила на воспоминания о старых добрых временах, поминались и лихие новые, и я наслушался столько историй о коррупции среди доблестных северных офицеров, что мог писать скандальную разоблачительную статью и получать Пулитцеровскую премию. От представителей военных сил не отставали и гражданские, которые начали наезжать с Севера в конце войны, а как бои закончились – вообще как саранча на Юг полезли. Я слушал и помалкивал, потому что представлял из себя прямо таки эпичный портрет «саранчи»: неизвестно кто неизвестно откуда, приличного костюма нет, в полупустом саквояже сплошной секонд-хэнд. Спекуляциями и контрабандой, правда, не занимаюсь, но на мне ж это не написано, да. Впрочем, мисс Оливия тут же растрепала всем пассажирам, что я еду прямиком с Индейских территорий, а покупкой костюма буду заниматься в Новом Орлеане, когда получу жалование от телеграфной компании.