Андрей Посняков - Сокровище государя [litres]

– А вы ведь в Плесово, да?

– В Плесово… А ты откуда знаешь?

– Да уж знаю. Это вы с этаким-то войском!

– Дак, воевода-князь с нами… Едет на встречу к самому государю!

– К государю? Да иди ты!

– Ой, будто не слышала, что царь-государь на войну? Свеев будет воевать, так-то!

– Да слышала… Но думала – врут. Люди ведь, знаешь – языки что помело.

– А ты не такая?

– Не такая. Я умная.

– Вижу, какая умная. Эвон, под глазом-то… Ну, ладно, ладно, не обижайся.

– Да я не обидчивая… Какие у тебя ресницы! Долгие, как у девы… Можно, я их потрогаю?

– П-потрогай… ага… ой…

Послышался смачный звук поцелуя. Бутурлин перевернулся на другой бок и хмыкнул: повезло же отроку! Может, и сладится там, в шатре, что… Или на сеновале…

– Как ты целуешься славно…

– Ты тоже славный… Пойдем-ка… пойдем… А то мне одной страшно! Там ваши, говорят, мертвяков привезли. Правда?

– Правда. Двух дев, убитых. В Плесове, может, узнают…

– Убитых? Жуть-то какая, господи!

Как и собирались, утром выехали с зарею. Выспались, наскоро перекусили кашей, разобрали шатры, покидали в телеги – все в охотку, со смехом, с прибаутками-песнями. А вот уже и послышалась зычная команда:

– Становись! Нале-ву! Шагом… арш!

Впереди – знамо дело – авангард во главе с сотником Бутурлиным, за ним – княжеский возок с охраной, потом рейтары, стрельцы… Воинство!

Едва только тронулись, как над соснами, за холмами, выкатился-показался сияющий краешек солнца. Лучи его позолотили лица, отразились в шлемах и наконечниках пик, взорвали утренний прозрачный туман сверкающим золотом, так что стало больно глазам. Народ радовался: солнышко теплое – к доброму дню. Лето нынче выжалось холодное, смурное, дожди надоели всем.

– Ты почто лыбишься-то, Игнат? – подмигнув улыбающемуся отроку, с усмешкой поддел Никита Петрович.

Парнишка повел плечом и еще больше прищурился:

– Так славно! Теплынь. И дожди вроде как кончились.

Ехавший рядом Ленька тряхнул рыжей шевелюрой:

– Чай, скоро и поход! Правда, господине?

– Да уж, – погладив эфес сабли, Бутурлин важно покивал. – Так оно и есть. Для того ведь струги-то и выстроены. На все войско!

– Славно! – одобрил Игнат. – Чай, на стругах-то все лучше, чем пешком.

Стрельцы вновь затянули песню. Солнце поднялось еще выше и, кажется, совсем скоро засияло уже над головами, и как-то вдруг очень быстро по левую руку показалась синяя гладь реки.

Дорога как раз и шла вдоль реки, путь был хороший, наезженный и плотный, копыта коней не проваливались в грязь, что позволило еще больше прибавить ходу. Да, собственно говоря, торопиться-то было некуда: через пару часов пути на крутояре показалась красивая деревянная церковь.

– Святого Дионисия храм, – сняв шапку, радостно пояснил проводник. – Приехали!

Все остановились. Сам воевода вышел из возка и, перекрестившись на церковь, прочел молитву. Бывшие рядом с ними воины тоже осенили себя крестным знамением да переглянулись с радостью: ну, вот он, конец долгого пути.

От церкви спускались к реке избы с плетнями, наверное, пара-тройка дюжин – точно, Плесово – село большое. За избами, на берегу, виднелись какие-то амбары и верфь с застывшими остовами судов. Вокруг копошились люди, доносился звон топоров, визг лучковых пил, крики… Работа кипела в полный рост! Достраивали. Царя ждали!

– Красиво как! Славно… – словно завороженный протянул Игнат. – Деревья вон, трава, папоротники… золотятся. Словно брабантское кружево…

Бутурлин на это ничего не сказал, лишь прищурился, заметив отряд всадников, вылетевших навстречу гостям. Вылетели, надо сказать, умело – растянулись, выгнулись дугой – окружали.

– А вон, батюшко, и пушки, – повернув голову, шепнул Ленька. – Четыре ствола у берега, еще столько же – справа, на опушке… И вон, у самой церквы блестят! Нам бы как бы в лес – а то пальнут еще.

– Я вам дам – в лес! – запахнув ферязь, воевода Потемкин грозно почмокал губами. – Коня мне, живо! Попону праздничную, шишак… Никита! Панцирь злаченый надень – при мне будешь.

– Слушаюсь, княже!

Успели быстро. И коня привели: белого, под алой с золотой вышивкой, попоной. Князь уселся в седло, распахнув ферязь. Под ферязью – байдана с зерцалом злаченым, доспех красоты редкостной, на голове – сверкающий на солнце шишак, на рукояти сабли – рубины огнем горят, холеная борода на ветру развевается – сразу видно, всем князям князь!

Рядом с воеводой – Бутурлин в рейтарском панцире и гишпанском шлеме с двумя страусиными перьями. На перевязи – сабля, пара пистолетов в седельных кобурах, с плеч короткий английский плащ водопадом темно-голубым ниспадает. А что? Чай, не лаптем шти хлебаем!