Андрей Земляной - Дело чести

Поезд Астрахань — Москва, стал популярным благодаря купцам, съезжавшимся со всего побережья Каспия, из стран Ближнего и Среднего Востока, а также Афганистана, Пакистана и Индии. Один из старых маршрутов «Великого Шёлкового Пути», который внезапно оживился благодаря магистральной линии до Москвы, откуда не покидая вагона можно было проследовать до Германии, где кончались рельсы магистрального стандарта.

Но была ещё одна категория пассажиров, которые предпочитали пользоваться именно этим маршрутом. Старейшины многочисленных арабских и индоевропейских племён, достаточно богатые чтобы оплатить лечение в роскошных Российских и Европейских клиниках, под присмотром сестёр из монашеского сестринства «Странствующих», нередко в сопровождении охраны, приплывали и приезжали в Астрахань для дальнейшего путешествия с комфортом.

Кроме зевак, и пассажиров, в тот вечер на вокзале было неожиданно много полиции и в форме, и в штатском, патрулей военных моряков, и совсем неприметных личностей, которые человек бывалый сразу бы отнёс к криминалитету. Причём между всеми тремя группами шло постоянное движение, что уже было достойно удивления, и часто бывало так, что при проверке документов полицейским патрулём, рядом тёрлись уголовники, что уже точно не лезло ни в какие ворота.

Старика в белоснежном паколе[3] которого катила на инвалидной коляске женщина в одеянии францисканской монахини, заметили сразу, но к нему даже никто и не подошёл. Жителей афганистана — пуштунов, хазрейцев и таджиков, не то, чтобы боялись, но старались обойти стороной, так как характер те имели крайне вспыльчивый, оружием владели отменно, а на кладбище никто из разумных людей, раньше времени не спешил.

Поэтому старик спокойно проследовал к вагону, где его сразу подхватили на руки пара дюжих проводников, и со всей вежливостью занесли в вагон первого класса, оставив в роскошном трёхкомнатном купе, вместе с монахиней.

Время шло, час отправления магистрального поезда всё ближе, а нужный губернатору человек, так и не появился.

Суета на площади начала усиливаться и с первым сигналом об отправлении достигла максимума, когда Иаким Сорокин, принял волевое решение, посадить в поезд два десятка урок из самых отчаянных, чтобы те прошли весь состав из конца в конец, в поисках подсыла.

Поезд ещё не тронулся, когда Николай, спокойно сидевший в кресле-каталке и глядевший в окно купе, встрепенулся, и посмотрел на Марию.

— Переходим к аварийному плану.

— Что это значит? — Маша встревоженно посмотрела за окно, но ничего кроме бегающих по перрону людей не увидела.

— Это значит, что придётся немного пошуметь. — Николай встал, и не торопясь стал снимать маску, и уложив её в специальный мешочек, протёр лицо салфеткой, убирая остатки клея, и начал переодеваться.

Через десять минут, вместо старого пуштуна, перед Марией стоял молодой мужчина атлетического сложения, в белоснежной рубашке, и даже с некоторой причёской на голове. Затем надел странный жилет, который даже со стороны казался плотным и тяжёлым, не торопясь нацепил сбрую с кобурой, проверил как сидят магазины в кармашках справа, и накинул пиджак.

— Понимаешь, те кто сейчас сел в поезд, я имею в виду незапланированных пассажиров, будут разбираться жёстко. Дёргать за бороды, трогать за лица, и прочее, в поисках нас с тобой. Ну а раз так, не будем ломать спектакль. Следующая остановка Царицын, через три с половиной часа. Нам собственно только до Царицына и продержаться, а дальше будет легче. — Говоря это, Николай достал из багажного отсека один из чемоданов, вытащил оттуда автомат ДКА, под маузеровский патрон, с огромным дисковым магазином, и стал прикручивать к нему плечевой упор. — Кстати, это даже хорошо, что мы в хвосте вагона. Меньше риск зацепить кого-нибудь из посторонних. Но ты я смотрю, не истеришь, не бледнеешь. Это в принципе хорошо. — Николай принёс в гостиную из спальни два матраса, и скрутил их в плотный рулон, стянув галстуками. — Как стрельба пойдёт, сразу прыгай за укрытие. — Он стволом показал куда. — Пуля такую скрутку не пробьёт, так что не переживай.

— А вы, как же?

— А я, заговорённый. — Он внимательно посмотрел на попутчицу, неожиданно улыбнулся и подмигнул.

На вызов, проводник отозвался мгновенно, что было не удивительно потому что на верхнем этаже вагона, было всего три купе, и три проводника.

— Доброго вечера… — Николай сделал паузу, и проводник, пожилой мужчина в чёрной железнодорожной форме с серыми выпушками, пышными седыми усами и роскошными бакенбардами, правильно её истолковав быстро сказал.