Дмитрий Дашко: Правильный попаданец [СИ]

Во-первых, это была даже не палата – а здоровенное помещение со сводчатым потолком, и лежало в нём человек двадцать-двадцать пять. Оно, конечно, лучше, чем в коридоре (и такое было в моей жизни), но всё равно странно.

Во-вторых, обстановку иным словом как спартанская и описать невозможно. Всё как будто из музея. Даже занавески на окнах и халаты на ходячих пациентах. Сплошной винтаж.

Ну и освещение тоже не фонтан. В какой-то момент оно просто – бац! и вырубилось. И никого это ни капли не смутило. Как рядовое явление и только.

Появилась санитарочка – та девушка, которую я увидел как только очухался, и с её появлением зажглось чудо техники, опознаваемое как лампа-керосинка. У меня в деревни такая же на чердаке валяется – наследство от дедушки с бабушкой.

Проблема с электричеством смутила меня ещё сильнее. Это ведь больница, тут операции делают. На всякий экстренный случай должны быть свои генераторы… Хотя если они слабые, то мощности на палаты может не хватать, успокоил себя сам я.

Пришло время обеда. Появилась санитарка – полная женщина, едва вписывавшаяся в дверной проём. Ей помогали двое ходячих – тащили котлы с едой.

Хм… в прошлые разы прикатывали столик с тарелками, а тут опять несколько старомодно что ли…

Но жрать хочется! В желудке одна кишка за другую заходит.

На первое был жидкий супчик, на второе нечто размазанное по тарелке. Вместо хлеба кусочек твёрдого как камень сухаря, цветом напоминающего уголь-антрацит. Ну и сладенький компот, без него – никак.

В принципе, у нас в столовке кормили ничуть не лучше, так что свою порцию я умял в два счёта. И опять же меня удивил тот зверский аппетит, с которым я накинулся на еду.

Давно не ел с такой жадностью. Даже на ностальгию пробило: словно вернулся во времена студенческой молодости, когда вечно ходил полуголодным, ибо стипендии не хватало, а тянуть деньги с родителей не позволяла совесть – они и так у меня были людьми небогатыми.

С работой тогда было туго – девяностые во всей красе. Выживали с трудом. И рабочие руки нищего студента никому были не нужны.

После еды, как полагается, потянуло на удовлетворение иных потребностей.

Правильно угадав немую просьбу в моём взоре, санитарка подала судно.

– Держи, болезный.

Уже только один вид этой утвари вызывал сложные чувства… Будь моя воля, на четвереньках пополз бы к туалету, но… есть такое слово «нельзя».

Пришлось кряхтя сделать свои дела. Ужасно стыдно и неудобно. Уши, наверное, так покраснели, что за километр было видно.

К счастью, соседям по палате было наплевать, на то, как я справляю вполне естественные надобности. Половина из них тоже не вставала. И не одному мне вдруг понадобилось «подумать».

После физического облегчения пришло облегчение моральное. Потянуло в сон. Я лёг набок, закрыл глаза и тут же провалился в небытие. Вот только выспаться не получилось.

– Жора, твою ж мать! – раздалось у меня над ухом. – Мне сказали, я не поверил! Живой! Мужики узнают – охренеют!

Кажется, обращались ко мне, хотя я жуть как не люблю фамильярности и особенно, когда незнакомые люди называют меня Жорой. Аж скулы сводит!

Повернувшись на спину, я улицезрел высокого смуглого короткостриженного парня, зачем-то облачённого в английский френч (уж что-что а фильмов про Гражданскую в своё время просмотрено было немало).

Наверное, какой-нибудь реконструктор. Сейчас это довольно модно.

И всяко лучше, чем тупо пялиться в экраны смартфонов.

Кстати, смотрелся френч довольно аутентично. Такое чувство, словно парень носил его каждый день, а то и спал, не снимая.

Сам реконструктор сиял при этом так же, как его начищенные до блеска сапоги. Это я тоже успел заметить как-то само собой.

– Жорка! – Он едва не кинулся на меня, чтобы обнять, но в последний момент остановился.

Его явно смутило недоумение, с которым я его встретил. А недоумевать, действительно, было с чего.

– Во-первых, здравствуйте! Во-вторых, не Жора, а Георгий, – принялся читать нотацию я. – Ну и в-третьих: я вам, молодой человек, в отцы гожусь!

– Жора, ты чего? – поразился незнакомец. – Издеваешься что ли? Какие отцы? Я тебя на год старше!

Я подумал, что окончательно схожу с ума… Парню навскидку было лет двадцать, не больше.

Не обращая на меня внимание, он начал выкладывать на прикроватную тумбочку гостинцы.

– Извини, я на скорую руку собирался. Хватал, что под руку попалось. Тут тебе сала немного, ситного у нэпманов в лавке купил… Свежий хлеб – недавно из печи. А вот табачку, прости, не раздобыл. Зато вот – махорочка есть, – похвастался он.