Дмитрий Дашко: Правильный попаданец [СИ]

– Гражданин майор, вы? – с непередаваемой тоской в голосе воскликнул он.

Нет, с Аллигатора точно надо картины писать. Столько выразительной мимики на каждом квадратном сантиметре «фейса» – звезда МХАТа с зависти помрёт! От ужаса и паники до лихорадочной работы мозга.

Спасать свою шкуру Аллигатор умел. Я всегда помнил об этом и потому не спускал с него глаз.

Я бросил на асфальт перед ним наручники.

– Аккуратно нагнись и надень «браслеты». Повторяю, не вздумай хоть что-то выкинуть – первый выстрел в тебя, второй в воздух.

Он покладисто кивнул и потянулся за «украшением».

В этот момент в сердце даже не кольнули – кто-то будто загнал в него осиновый кол. Матерь божья! Как мне хреново.

В глазах помутилось, стало не хватать воздуха, ноги подкосились.

Бандит уловил произошедшие со мной перемены. Он мог бы совершенно спокойно убежать – у меня просто не оставалось сил, чтобы выстрелить, пистолет превратился в двухпудовую гирю, просто невероятно, что он ещё не выпал из руки.

Однако на Аллигатора что-то нашло.

Отбросив сумку он кинулся на меня, сбил с ног и вцепился стальной хваткой в горло. В эту же секунду мой палец сам по себе лёг на спусковой крючок. Грохнул выстрел.

Я увидел испуганные глаза Аллигатора, которого стремительно покидала жизнь. В них было столько паники, что хватило бы на нас двоих.

Вот только я не паниковал. Мне почему-то было хорошо от мысли, что ещё один урод с моей помощью спроважен на тот свет, что теперь на земле стало меньше сволочи, и что друг отомщён.

Кажется, я улыбался, хотя у меня не было сил даже на это.

А ещё передо мной вдруг вспыхнул яркий зовущий свет. И я не мог сопротивляться его зову…

– Олегыч, ты что? – опер Мартынов склонился над распростёртым на холодном асфальте телом своего начальника – майора Победина.

И сразу резко распрямился, сдёрнув с головы клетчатую кепку, которая делала его похожим на шотландца – такого же рыжего и усатого, какими их показывают в кино.

Победин уже не дышал, но на его устах почему-то застыла странная улыбка, словно в последние секунды перед смертью Георгий Олегович увидел что-то удивительно прекрасное.

– Эх, товарищ майор… Ну как же так?! – с горечью простонал опер.

– Сердце, – пояснил напарник Мартынова – Ивашов. – Кардиолог начальству все телефоны оборвал. У Олегыча предынфарктное состояние обнаружилось, а он вместо госпиталя дёрнул Аллигатора брать.

– И взял, – добавил тихо Мартынов, но его все услышали.

Рядом с Побединым лежало ещё не успевшее остыть тело бандита, за которым отдел гонялся уже столько дней. Лицо Аллигатора превратилось в страшную посмертную маску. Он будто успел заглянуть за порог загробной жизни и увидел там весь ужас, которые его ждал на вечные времена.

– Знаешь, мой дядя говорит – люди не умирают, они лишь становятся невидимыми, – сказал Ивашов.

Мартынов кивнул.

– Красиво сказано. Образно.

Он ещё раз посмотрел на улыбавшегося Победина, потом перевёл взгляд на напарника:

– Ивашов, скажи – ты в переселение душ веришь?

Оперативник пожал плечами.

– Не знаю, а что?

– Да так… Мне кажется, наш майор, в кого бы его душа сейчас ни вселилась, как был ментом, так ментом и останется. – Он помолчал. – Знаешь, Ивашов, а ведь я сегодня наквакаюсь. Так наквакаюсь, что домой на четвереньках приползу. И хрен с ней, с работой! Как-нибудь обойдутся без меня.

– Тогда уже вдвоём наквакаемся, – твёрдо заявил напарник.

Страшная боль в голове заставила меня застонать и открыть глаза. Почти сразу кто-то громко ойкнул (судя по голосу женщина) и выпустил из рук нечто железное, что с грохотом ударилось об пол.

И тут же со всех сторон послышались возгласы – преимущественно ругань и маты.

К сожалению, в том месте, куда я попал, освещение было тусклым, и я ничего толком не мог разглядеть. А может подводило зрение. Этого я тоже не исключал.

Радовало одно: я жив, иначе бы не испытывал ту боль, что заставила меня очнуться. Интересно, насколько всё серьёзно?

В нос ударили типично больничные запахи… уж чего-чего, а мне они были хорошо известны. После ранения нанюхался, до сих пор подташнивает.

Самый главный в этой «симфонии» – ни с чем не сравнимый аромат хлорки, с которой у нас готовы мыть всё, что угодно.

В поле зрения возникло большое размытое пятно. Я напряг зрение и увидел, что пятно на самом деле являет собой вполне милый овал девичьего личика. Волосы девушки были спрятаны под аккуратной белой косынкой.