Иван Байбаков - Малой кровью на своей территории - 1941 – Работа над ошибками. 1941 – Своих не бросаем. 1941 – Бои местного значения [сборник litres]

– Товарищ лейтенант, с вами все в порядке? – встревоженно спросила Марина. – Или вы про этого моряка что-то знаете, оттого так и волнуетесь?

– Все в порядке, Марина, это я себе мозги встряхивал, чтобы лучше соображали, – ответил Сергей. – Пошли скорее, если этот морячок тот, за которого я думаю, то он для нас очень важным оказаться может.

В том, что моряк еще жив, Сергей с облегчением убедился еще до того, как отперли дверь сарая – по слабым, через хрипы и стоны, но отчетливым матеркам, пересыпанным характерными одесскими выражениями и немецкими ругательствами.

– Нет, как вам это нравится? Вы что же себе думали, шлимазлы… Вы, как тот гэц, пришли делать нам весело и все у вас будет в ажуре? А хуху не хохо, адиеты? Так теперь и не кидайте себе брови на лоб – пришли большие мальчики, и ша, биндюжники, получите большой гембель на свой германский тухес… Ну, и кто теперь гройсе хухэм, а кто еле-еле поц? Интересно мне, чтоб я так знал, как я не знаю, – кто это там такой хорошо грамотный нашелся, что немцам сейчас лимонную морду делает? Чтобы он мне был здоров!

Видеть вошедших он не мог – глаза от побоев заплыли и превратились в узкие щелочки, – поэтому встретил Сергея и Марину очередным ругательством на немецком.

– Ша, водоплавающий! Замолчи свой рот и лови ушами моих слов, – Сергей, за свою богатую событиями и приключениями прошлую жизнь, неоднократно бывал в красавице Одессе и поневоле впитал кое-что из тамошнего колоритного говора. – Немцы почти все уже кончились, так что не гони волну и дыши носом – с нами здесь девушка, медсестра. Сейчас она тебя осмотрит, и мы поговорим за жизнь.

– Убиться веником, – с большим трудом заворочался моряк, пытаясь повернуться на голос, но не смог – связанное по рукам и ногам тело сильно затекло, да и вчерашние побои живости его организму отнюдь не добавляли. – Я дико извиняюсь, а вы таки кто будете?

Пока Марина, аккуратно разрезая веревки и заскорузлую от крови, кое-где сильно прилипшую к телу тельняшку, осматривала и ощупывала моряка, Сергей представился и коротко довел тому обстоятельства его освобождения. Потом взглядом вопросил от Марины доклад о его состоянии и перспективах по здоровью.

– Ну, в общем, так… Внутреннего кровотечения вроде нет, но в госпиталь его все равно очень желательно как можно скорее – мало ли что…

– Не надо меня в госпиталь, товарищ лейтенант, нутро у меня в порядке, я это по себе чувствую, опыт есть. – Моряк, узнав, кто перед ним, свой юморной одесский говор приглушил, перешел на вполне понятный русский. – Конечно, так сильно меня еще никогда раньше не колошматили, но вроде ничего не отбили, придурки криворукие, – куда им до наших портовых биндюжников, с которыми я, бывало, характерами мерился. Так что пару-тройку деньков отлежусь, а потом винтовку в руки, и фашистов пойду убивать – у меня теперь к ним счет еще более длинный. При этом, товарищ лейтенант, чрезвычайно хотелось бы воевать у вас в отряде – очень уж мне только что закончившийся бой на сердце лег! А уж я вам пригожусь и лишним никак не буду, даже не сомневайтесь – я и механик-моторист хороший, и пулеметчик неплохой, особенно если со станка. Возьмете – не пожалеете.

Сергей снова посмотрел на Марину, а та в сомнениях покачала головой.

– Ну, не знаю, я все-таки не врач, а только медсестра, хотя и хирургическая, поэтому боюсь ошибиться, но морячок наш, судя по нему, тот еще живчик, может, и без госпиталя полностью выздоровеет, на амбулаторном лечении. У вас в отряде ведь медикаменты и лекарства есть?

Сергей еще раз посмотрел на опухшего от побоев моряка, секунду-другую подумал, потом выдал свое решение:

– Значит, вот как мы поступим. Ты, Марина, сейчас посмотри лекарства, что у нас с собой, вколи нашему мореману, чего там ему нужно и можно, и подходи к старшему лейтенанту, осмотришь его более тщательно, с учетом уже наших медицинских средств. А я пока к нему сам схожу, парой слов перекинусь – интересный он человек, может, еще чего полезного скажет.

Однако Кузнецов нашел Сергея сам – опершись на плечи двух бойцов, он тяжело ковылял от грузовика, куда сейчас заканчивали грузить неходячих.

– Товарищ лейтенант! Я сразу не успел сказать, из головы вылетело, да и не до того было, а сейчас вот вспомнил…

Обратно к штабному бронетранспортеру Сергей возвращался быстрым шагом, почти бегом, и, еще только забираясь в кузов через открытые задние створки, отрывисто пояснил Трофимову, с удивлением наблюдавшему его суету: