Иван Байбаков - Малой кровью на своей территории - 1941 – Работа над ошибками. 1941 – Своих не бросаем. 1941 – Бои местного значения [сборник litres]

Сам Коршунов – старший мехвод-инструктор учебной роты 29-й танковой дивизии 11-го мехкорпуса, что была дислоцирована в Гродно. Из боевого состава был списан незадолго до войны по состоянию здоровья – после того, как раненый и контуженый, горел в танке на Зимней войне, при сильном напряжении в боевой обстановке периодически стал подвержен кратковременной потере сознания. Но опыт вождения и ремонта различной бронетехники, от легких до тяжелых танков, за время службы приобрел очень значительный, вот и оставили его, с учетом боевых заслуг, инструктором в учебной роте – натаскивать молодых мехводов и попутно помогать техническим службам в ремонте техники.

Коршунов, конечно, не знал всего, что творилось в ходе боев за Гродно и в его окрестностях, поэтому рассказывал только то, что знал о положении дел и участии в боях своей танковой дивизии. А Сергей слушал рассказ сержанта и одновременно сопоставлял его слова с той информацией, которую почерпнул в своем времени, изучая историю Великой Отечественной войны.

Танковая дивизия РККА предвоенного времени – это, без преувеличения, очень серьезная сила для ведения боя любого вида, от наступления до обороны, причем даже после проведенного в марте 1941 года сокращения штатов личного состава и техники танковых дивизий. Это более 10 тысяч личного состава. Это два танковых полка, в составе которых по штату (суммарно) 63 тяжелых (типа КВ), 210 средних (Т-34 и кое-где многобашенный Т-28) и 48 легких танков (типа Т-26 и БТ различных модификаций, причем это без учета положенных дополнительно 54 химических танков, боевое применение которых очень специфично). Это разведывательный батальон, в составе которого 56 средних пушечных и 39 легких пулеметных бронеавтомобилей. Это, помимо бронетехники, еще гаубичный артиллерийский полк, в составе которого 24 гаубицы крупных калибров (122 и 152 миллиметра, по 12 орудий). Это, наконец, еще и мотострелковый полк, в составе которого помимо собственно стрелковых частей наличествует артиллерийская батарея (четыре 76-миллиметровые полковые пушки), а также три минометные роты (18 батальонных 82-миллиметровых минометов) и 375 пулеметов, включая 35 станковых.

Только вот, применительно к 29-й танковой дивизии, как, впрочем, и к большинству других танковых дивизий РККА перед войной, все это серьезное и отнюдь не маленькое боевое и техническое обеспечение, положенное ей по штату, существовало… лишь в теории. Точнее, в военной теории, согласно которой в РККА началось создание мехкорпусов. И только на бумаге, на которой, в рамках все той же теории, был отпечатан и утвержден штат дивизии, просто – одним росчерком пера – раздутый из штата 25-й танковой бригады, ранее также дислоцированной в городе Гродно.

Согласно этой теории, вероятнее всего, зародившейся где-то в бюрократических глубинах Автобронетанкового управления РККА в качестве программы действий по исполнению Постановления СНК СССР от 6 июля 1940 года № 1193-464сс (о формировании мехкорпусов), стало возможным легко, без изучения и учета реального положения дел, а также возможностей военной промышленности и экономики страны, создавать новые танковые дивизии на базе бригад, а иногда и просто на пустом месте, совершенно не заморачиваясь вопросами обеспечения этих новых танковых дивизий бронетехникой, вооружением, транспортом и всем остальным, что им было положено по утвержденному штату. Как следствие – катастрофическая нехватка тяжелых и средних танков, транспорта и тягачей, вооружения, в том числе средств ПВО, технической и ремонтной базы (и, кстати, катастрофическое отсутствие обученного личного состава для использования и эксплуатации всех этих ресурсов). А такие вот, в добрых традициях «потемкинских деревень», бумажные военно-экономические теории и бумажные же войска для этих теорий – они хороши, когда нет войны, когда учения и штабные игры можно проводить на той же бумаге, то есть на картах и макетах. Когда при помощи этих бумажных теорий и некоторого эмоционального напора можно быстро продвигаться по карьерной лестнице, в случае особой нужды просто обвиняя недоверчивых или более профессиональных оппонентов в замшелости и ретроградстве. Можно еще обвинять в контрреволюции и уклонении от генеральной линии партии, это если уже совсем припечет. Но потом, причем зачастую неожиданно как раз для таких вот бумажных теоретиков, уже пролезших высоко наверх в иерархии командования, начинается настоящая война, и их фееричные теории проверяются жестокой практикой реальных боевых действий. В данном конкретном случае реальность войны оказалась для 29-й танковой дивизии 11-го мехкорпуса РККА гораздо хуже и гораздо жестче, чем это предполагалось в теории и на бумаге.