Иван Байбаков - Малой кровью на своей территории - 1941 – Работа над ошибками. 1941 – Своих не бросаем. 1941 – Бои местного значения [сборник litres]

Но это все не особо существенные обстоятельства, товарищ бригадный комиссар, и я стараюсь, как можно более широко, использовать трофейные технику, транспорт и вооружение совсем не потому, что они в чем-то лучше. Основная причина заключается в другом. В том, что, как бы ни были велики наши ресурсы, брошенные и оставленные здесь, на Белостокском выступе, при отступлении, они все-таки конечны. Те же патроны, снаряды, минометные мины и прочие боеприпасы в ходе ведения боевых действий будут неизбежно расходоваться, а восполнить их в условиях отрыва от основной массы советских войск будет сложно и проблематично. Да, на нашей технической базе мы сможем организовать что-то, но далеко не все. А немецкая техника, транспорт, вооружение и боеприпасы – это, можно сказать, ресурс не только качественный, но и постоянно возобновляемый, то есть такой, который сами немцы нам будут поставлять – надо только будет эти ресурсы у них грамотно отнимать в ходе боестолкновений, после чего как следует осваивать и эффективно использовать. Ну, а попутно и немецкое обмундирование, снаряжение, да и все остальное, что в качестве трофеев нам достанется, лишними не будут. Тем более что все это у противника – вот тут надо признать – и более продумано, и качеством получше будет. Для примера возьмите хоть немецкие пехотные сапоги, их же пехотные ранцы и полевые бинокли…

– Отнимать… – хмыкнул Трофимов, прерывая это не очень нравящееся ему перечисление достоинств немецкого снаряжения, и перелистнул страницу своего блокнота. – Ну и словечки у тебя, лейтенант. Ладно, будем считать, вопрос с твоим подозрительным увлечением немецким вооружением и всем остальным мы прояснили. И мотивы твои я признаю обоснованными. А вот скажи-ка мне… – Но что еще бригадный комиссар хотел услышать от Сергея, он высказать не успел – колонна начала притормаживать, а один из радистов у кабины завозился, что-то переспросил в свой микрофон, потом оглянулся и приглашающее замахал Сергею рукой. Тот вскочил и в пару быстрых шагов оказался возле радиста. Выслушал быстрые и немного сбивчивые от этой быстроты пояснения радиста, отдал тому несколько команд для передачи по радийным бронеавтомобилям колонны, а сам с широкой улыбкой вернулся обратно к Трофимову.

– Ну вот, товарищ бригадный комиссар, говоря рыбацким языком, и первая поклевка. Как я и надеялся, нашлась кавалерия…

Командир сабельного эскадрона 152-го кавалерийского полка капитан Сотников вот уже несколько суток был сильно не в настроении. Настолько сильно не в настроении, что его бойцы, хорошо зная и так нелегкий характер своего командира, старались как можно меньше попадаться ему на глаза, во избежание опасности спровоцировать выплеск эмоций.

Да и откуда у Сотникова было взяться хорошему настроению, если эта нелепая и ошеломительная война началась и идет совсем не так, как им вдалбливали при обучении и на маневрах. Ведь к чему тогда готовились, какие лозунги были?! «Война малой кровью, на чужой территории»… «Мгновенный и сокрушительный контратакующий ответ на агрессию любого врага, с переходом на его территорию и быстрым разгромом»…

А что теперь?! Теперь, вместо лихих контратак, сокрушительных конно-механизированных прорывов и смертоносных кавалерийских рейдов по тылам растерянного, дезорганизованного противника, к которым он готовился сам и готовил своих бойцов, его эскадрон вот уже третий день отступает по глухим лесным просекам, прячась от немцев и старательно маскируясь от обнаружения. И это не от трусости, тому есть причины – они обеспечивают сопровождение и охрану в пути сводного обоза с имуществом и ранеными разгромленного кавалерийского полка, выполняя последний перед его гибелью приказ командира полка – вывести обоз с ранеными и оставшимся имуществом полка под Белосток, к своим. Вот и пробирается его эскадрон по глухим лесным дорогам ночами, а днем прячется, вместе с обозом и примкнувшими по пути бойцами из других разбитых частей, от авиации и моторизованной разведки немцев.

Хотя, эскадрон – это громко сказано. Не так уж много и осталось от его эскадрона после поспешного, крайне плохо организованного и безрезультатного рейда частей 6-й кавдивизии под Гродно для организации попытки контрудара в составе конно-механизированной группы заместителя командующего Западным фронтом Болдина. Рейда, именно и в худшем смысле слова кавалерийского, то есть шального, нахрапистого, спешащего к своей цели прямо под бомбами и почти без средств ПВО, имея только немного пулеметных зенитных установок. Рейда налегке – без приданного кавалерийской дивизии тяжелого вооружения, которое оставили в местах дислокации, потому что его было нечем тащить. И без бронетехники механизированного полка, которая частично была уничтожена при движении в ходе постоянных авианалетов, а частично отстала в пути, после выработки горючего в баках и в условиях отсутствия топливозаправщиков с их запасами. Также где-то в пути отстали дивизионная походная ремонтная мастерская и ремонтно-восстановительный батальон. Даже полковые средства усиления в виде противотанковой батареи 45-миллиметровых пушек и батареи 76-миллиметровых полковых пушек дошли не все.