Иван Байбаков - Малой кровью на своей территории - 1941 – Работа над ошибками. 1941 – Своих не бросаем. 1941 – Бои местного значения [сборник litres]

Теперь приятные новости. Ввиду малочисленности диверсионной группы обязанности радиста в ней выполнял командир, как наиболее способный к радиоделу. Сотрудничать он, после вашего монолога на поляне, ну очень сильно готов, прямо рвется. Рация в ходе боя тоже уцелела, они ее в стороне от своей лежки прятали, так что возможны варианты. К примеру, можно при желании как минимум один раз успешно навести немецкую авиацию на что-нибудь очень хорошо защищенное зенитной артиллерией или вызвать в заранее подготовленное место еще пару диверсионных групп, где их и уничтожить. Можно и еще что-нибудь придумать, но это уже в Белостоке, не спеша. Так что, товарищ генерал, берем эту тварь с собой для дальнейшего использования, или оставим тут, на дереве, в компании с веревкой и поясняющей табличкой на груди?

– Берем, – решил Хацкилевич. – Как говорят умные люди: «С поганой собаки – хоть шерсти клок».

Титов открыл, было, рот, чтобы сообщить своему начальнику и другу, что тот не совсем правильно озвучил известную поговорку про овцу и ее шерсть, но, взглянув на вновь запылавшее гневом лицо генерала, решил, от греха подальше, не демонстрировать сейчас свою эрудицию, а только кивнул и ретировался готовить колонну к дальнейшему движению.

А Хацкилевич, после рассказа дивизионного комиссара об уничтоженных колоннах вновь испытавший приступ ненависти, потом внезапно успокоился и подумал, что лейтенант Иванов, со своими знаниями и опытом из другого времени, наверняка подскажет несколько эффективных способов использования пленного диверсанта, да и жизнь самого подонка наверняка поможет сделать яркой и насыщенной неприятными сюрпризами. А потом, неожиданно для себя, облегченно, широко улыбнулся. Сильные эмоции, испытанные им сейчас, как-то смыли с души, уничтожили терзавшую его с момента поражения под Гродно хандру вкупе с некой растерянностью, непониманием ситуации. Исчезли сомнения, неуверенность, на душе стало легко от наступившей определенности и кристальной чистоты мыслей.

Ничего, как говорится, еще не вечер, и немцы – в том числе при личном участии его, командира 6-го механизированного корпуса генерал-майора Хацкилевича – еще умоются кровью, уж он-то постарается! И как первый шаг для этого – как можно быстрее в Белосток, собирать войска, вооружение, технику, ресурсы, и потом из всего этого организовывать оборону вновь создаваемого укрепрайона. А там – война план покажет…

Остаток пути Хацкилевич, отбросив рефлексии и вновь обретя прагматичный оптимизм, изучал материалы по организации обороны, в том числе в условиях окружения, от лейтенанта Иванова, а также продумывал и набрасывал в блокноте свои первоочередные действия в Белостоке в качестве командующего укрепрайоном. Закончил как раз к моменту въезда в город, где его встретил порученец из штаба 6-го мехкорпуса, от которого поступил доклад по текущей ситуации и о состоянии дел в корпусе. Доклад этот командира корпуса весьма порадовал. Все уцелевшие части и подразделения мехкорпуса, которые, согласно последнему приказу, отступали к Белостоку, сейчас уже в его окрестностях, активно пополняют боекомплект, восстанавливают материальную часть и, не обращая внимания на истерическую суету остальных «отступанцев», активно готовятся к оборонительным боям. Отдав порученцу новые приказания по корпусу, генерал-майор в еще более приподнятом настроении направился в штаб 10-й армии.

Однако, перемещаясь потом по городу, Хацкилевич вновь подрастерял свое хорошее настроение и вместе с этим отчетливо понял, почему лейтенант Иванов вчера так явственно кривился и был так сильно расстроен, рассказывая об «отступлении» трех армий с Белостокского выступа в его варианте Истории. Здесь и сейчас отступления тоже не наблюдалось, как, впрочем, не наблюдалось ни подготовки к наступлению, ни каких-либо мероприятий по организации обороны.

«Ну, с наступлением все понятно, – мрачно думал генерал-майор, наблюдая из окна своего Газ-61 лихорадочную и бестолковую суету военных на улицах города, их растерянные лица и расхристанный вид, открытые и брошенные нараспашку ворота складов и хранилищ, бестолковые сигналы зацепившихся кое-где бортами грузовиков. – Какое уж сейчас наступление, с таким-то воинством. Обороны здесь тоже не наблюдаю, как не вижу и попыток командования 10-й армии по переводу своих частей и соединений к обороне. А ведь приказ о прекращении отвода войск всех трех армий с Белостокского выступа и о переходе к ведению оборонительных боев Павлов разослал еще вчера! Но уж отступление-то, хотя бы только из города, да еще в условиях отсутствия непосредственного контакта с противником – неужели нельзя было хоть как-то организовать?! Ведь эта истерическая и бестолковая суета без всяких признаков упорядоченности, без определения очередности и маршрутов выдвижения, – это вовсе не отступление, это самое натуральное и паническое бегство! Да, полностью прав был вчера лейтенант Иванов, хоть и горько это признавать. Не готова сейчас Красная армия к войне, причем ни к какой войне она не готова – ни к наступательной, ни к оборонительной. И проблема, похоже, именно в командовании, – мои-то, вон, смогли же после поражения под Гродно восстановить в частях порядок и достаточно организованно отступить к Белостоку, а сейчас ускоренно восстанавливают боеспособность. А этим, бестолково мечущимся по городу и вокруг него, похоже, вообще никаких приказаний не доводили. Однако же, в этом бестолковом и совершенно неорганизованном отступлении сейчас есть и один положительный момент. А именно – в таком беспорядке и хаосе, который сейчас творится в управлении войсками, возле Белостока и в самом городе скопилось очень много сил и средств в виде личного состава, техники и вооружения, до которых, похоже, высшему командованию армий нет никакого дела. А сами эти войска пока пребывают в растерянности, но еще не побежали. Это очень удачно так сложилось, теперь надо срочно порядок наводить и иерархию командования восстанавливать».