Только откинувшись на стуле со слегка округлившимся животом и с трудом сдержав отрыжку, я окончательно уверовал в подлинность происходящего. И эта реальность мне нравилась, чёрт побери! Да, моё сознание перенеслось в прошлое без всяких гаджетов, так что в танчики я уже не поиграю и фильмы в онлайне не посмотрю. Но, с другой стороны, мой организм чувствовал себя прекрасно, у меня ничего не болело, а энергии во мне было столько, что хоть помпой откачивай.
– Макс, сбегай до хлебного, возьми буханку чёрного, батон и себе возьми своих любимых ржаных лепёшек. А в молочном по пути две «пирамидки» купи.
Точно, ржаные лепёшки, те самые, по то ли по 9, то ли по 10 копеек! Хлеб, помнится, завозили в булочную утром и после обеда, потому что раскупались хлебобулочные изделия хорошо, и сейчас меня отправляли как раз к утренней партии.
Тут на кухне, словно подсушивая под дверью, появилась тётя Маша.
– Надь, твой за хлебом пошёл? Максим, возьми и на меня батон и буханку ржаного.
Далее мне были торжественно вручены авоська (да-да, та самая сетка, ручки которой впивались в пальцы) и бумажный рубль – за свои будущие покупки тётя Маша сразу расплатилась с мамой. М-да, после денежной реформы 1991 года я уже и забыл, что на рубль можно было что-то купить. Несмотря на заверения министра финансов Павлова, что никаких реформ проводиться не будет, «шоковая терапия» случилась 22 января 91-го благодаря Указу за подписью Горбачёва об изъятии из обращения и обмене 50– и 100-рублёвых банкнот образца 1961 года. Причём Указ зачитали по телевидению в вечерних новостях, когда и финансовые учреждения, и магазины были уже закрыты, хотя кто-то догадался разменять банкноты в кассах метро, железнодорожных вокзалов и у таксистов, которые ещё не знали о реформе. Я новости тогда не смотрел, о реформе узнал только утром, и лишился пятисот рублей. Не бог весть какая большая сумма, но для меня она тогда была достаточно существенной. В какой-то мере утешало, что не я один пострадал в результате такого «экономического надругательства» над населением 1/6 части суши. Но повстречай я сейчас каким-то чудесным образом этого самого Павлова, с каким бы удовольствием провёл свой излюбленный хук слева… Так, чтобы этот мудак распластался на асфальте со свёрнутой на бок челюстью. Ну может в силу возраста мне и не хватило бы сил свернуть челюсть, но в нокдаун я бы его точно отправил.
Обуреваемый такими мыслями, с авоськой в руках я неторопливо прошествовал старыми дворами на Московскую, которая в 90-е станет пешеходной, своего рода пензенским Арбатом, а сейчас по ней катили редкие «Москвичи», «Жигули» и ещё более редкие «Волги», не считая проехавшего мимо общественного транспорта в виде чадящего соляркой автобуса. Но даже этот проникавший в лёгкие смог наполнял мою душу счастьем от осознания того факта, что я вернулся в свою юность и мне предоставлен шанс прожить свою жизнь заново, шанс избежать ошибок и разочарований, которые случались в моей прежней жизни. Я бы не сказал, что она не удалась, хотя, пожалуй, на склоне лет жалел, что так и не обзавёлся семьёй, не завёл детей, а мог бы ведь уже быть дедушкой, нянчиться с внуками. Почему бы теперь не исправить эти недочёты? А заодно как-то повлиять на ход истории в более глобальном плане?
Мои попаданцы в «эпоху застоя» только и делали, что спасали СССР от развала, хотя в глубине души я над ними посмеивался. В реальности так легко не получилось бы посадить в кресло генсека Романова или Машерова, тем более что каждый попаданец – и не только мой – проваливался в прошлое вместе со смартфоном, планшетом или ноутбуком, в которых либо хранилась важная информация, либо они вообще каким-то чудесным образом качали интернет из будущего. Всё это было банально и избито, в отличие от моего варианта, так как я угодил в самого себя 15-летнего, не имея ничего, кроме воспоминаний. Какие-то из них вполне могли помочь мне в моём нынешнем обустройстве, всё-таки опыт – дело большое. Главное – правильно им распорядиться.
Так, любуясь окружающим пейзажем, в который периодически вплетались лозунги, обещающие скорое наступление коммунизма и светлого будущего вкупе с пропагандой компартии и дорогого Леонида Ильича, я добрался до булочной. Хлебобулочные изделия лежали на деревянных стеллажах под наклоном, можно было проверить их свежесть специальность вилкой на нейлоновом шнуре, видно, чтобы эту самую «рогатку» не спёрли. Буханка чёрного обошлась мне в 16 копеек, батон – в 22, плюс купил три 9-копеечных ржаных лепёшки. Заодно отоварил заказ соседки. Выйдя из магазина с округлившейся авоськой, не удержался, вгрызся зубами в лепёшку, от одного запаха которой у меня потекли слюнки. Вроде плотно позавтракал, а гляди-ка… Как бы такими темпами не набрать лишний вес, нужно меньше налегать на мучное. А как тут удержаться, когда такая вкуснотища?! Или это просто во мне говорит ностальгия?
Читать дальше