— Мои слова, сказанные вам два года назад, в силе, Митья, — шепнула скороговоркой Амалия и неискренне заулыбалась властителю Франции и многих-многих женщин Европы. А в коридоре его догнала Каролина и спросила, улыбаясь:
— Я сегодня себя реабилитировала в твоих глазах, Дмитрий?
— Я поражен Каролина: и встречей нашей и вашей речью. Благодарю за все.
— Ты сможешь уделить мне сегодня пару часов?
— Нет, милая пани. Но если вы окажетесь, наконец, в Гродно, а лучше в Москве и пришлете мне весточку — я прилечу и постараюсь вдохновить вас не раз и не два…
— Очень, очень жаль. Но спасибо судьбе и за эту встречу. Я обязательно напишу вам, Дмитрий. Но куда?
— На Московский почтамт до востребования. Ибо в других адресах письмо может попасть не в те руки.
— Давай же все-таки поцелуемся!
— Вон за той портьерой?
— Да, да! И не спеши отрывать от меня своих губ и рук…
— А если…
— Обязательно, Митя!
Франсуаза обрушилась на Ржевского с гневными обвинениями (как же, три часа где-то шлялся!), но услышав о высылке мужчины, которого привыкла считать своим, завыла в голос. Понадобилось все искусство хитроумного гусара, чтобы снизить накал ее страстей. Под утро она все же уснула и дала поспать Дмитрию, но долго лежать было нельзя: предстояло идти обратно в Тюильри, выбивать из имперских служак подорожную и подъемные. Потом опять были объятья с Франсуазой: сначала любовные, а потом прощальные. Наконец, дилижанс на Страсбург заскрипел и двинулся в путь, оставляя за оконцем безутешную добрую парижанку".
Семейная жизнь Городецкого привела к закономерному событию: беременности его второй супруги. А он втихаря надеялся, что в этот раз ему повезло встретить бесплодную женщину. По мере роста живота у Нины росло и отчаяние попаданца: неужели опять им придется пережить смерть ребенка? В итоге он стал совсем плохо спать и даже плохо есть и значительно отощал. В то же время у него появилась привычка дремать в середине дня — как когда-то в 21 веке. Он пытался с этой сонливостью бороться, умывался холодной водой, шел гулять, но стоило ему зазеваться в своем кабинете, как он падал на кушетку. Вот и сегодня после написания заключительной главы "Похождений поручика Ржевского" (остался эпилог) он впал в эту досадную летаргию…
Проснувшись, он недоуменно поморгал глазами и горько-горько застонал: все, кончилось его попаданство! Он опять находится в унылом 21 веке, к тому же в своем обветшалом теле! Походив бесцельно по квартире (почему-то совсем не пыльной), он сунулся наконец в ноутбук и увидел на экране число: 21 марта 2021 года. То есть в его действительности не прошло еще и дня, как он вернулся? Так может это был всего лишь сон? На три полноценных года, проведенных в 19 веке? А где же рукопись "Похождений"? Нет ее, нет! Такой огромный и принесший удовольствие труд стал эфемерным? Нет, нет, нет, я так не согласен! Что же делать?
Городецкий порылся в своей памяти и стал вспоминать то один эпизод книги, то другой, а вот и третий! Делать нечего: придется все вспоминать и по новой записывать. Одна радость: не в старинной тетради и ручкой с чернилами, а в ноутбуке! Ну, поручик, придется тебе вновь саблей помахать и с девами словесной эквилибристикой позаниматься — прежде чем приступать к эквилибристике постельной! Но сначала напишу-ка я все-таки эпилог…
"После Смоленска Дмитрий Ржевский стал потихоньку волноваться: как-то примут его матушка и полузабытая Людмила — жена неведомого Баскакова. Наконец он достиг Ржева, покинул дорожную карету и пересел на телегу к мужику, жившему недалеко от Борок. Последние две версты отставной гусар (был он все же в своем красном доломане и синих штанах) прошел пешком — и вот она, подъездная дорога к его усадьбе. На крыльце он увидел двух женщин в капотах и шустрого карапуза, который все норовил убежать от нянек, а они его ловили. Вдруг одна из них (постарше) выпрямилась, взглянула из-под руки на приближающегося незваного гостя и поспешила навстречу, путаясь в подоле платья.
— Митенька! — воскликнула она слабым голосом, и Дмитрий подхватил к себе на грудь постаревшую матушку (а ведь ей и 50 лет нет!) и стал целовать увядшие щеки, говоря: — Маменька, маменька! Я вернулся!
После первых объятий и восклицаний, Дмитрий спросил:
— Там не Людмила хороводится?
— Нет, Митенька, — суховато сказала матушка. — Ее нет с нами уж с полгода. Как пришло известие о том, что ты пропал без вести во Франции, она сильно стала задумываться и однажды пропала из дому. Перед этим заезжал к нам один пригожий офицер, так я думаю, что она с ним сговорилась. И про сына своего забыла…
Читать дальше