Андрей Храмцов: Новый старый 1978-й. Книга десятая

Последние два предложения я произнёс, телепортировавшись в кабинет шефа КГБ в режиме невидимости. Он знал, что я мог это сделать. Но он абсолютно не был готов к тому, что мой голос будет звучать в его кабинете, а самого меня в этот момент видно не будет.

Я говорил и перемещался мимо его стола в сторону окна, поэтому он знал, что я уже здесь. Но он смотрел ошарашенным взглядом туда, откуда раздавался мой голос, и не видел меня. Это его и шокировало.

— Если это так, то я немедленно сам разберусь с этим, — наконец ответил Андропов.

Но в этот момент я почувствовал угрозу, которая быстро приближалась из-за закрытой двери его кабинета. Я просканировал мозг Андропова и понял, что он не отдавал приказ на моё устранение. А в его приёмной топала группа спецзащиты Председателя КГБ. Он случайно, когда услышал мой голос и не увидел меня, нажал ногой тревожную кнопку, сам не поняв, что он сделал.

Ну что ж. Пришло время проверить, чему я за это время научился. Я встал лицом к окну и спиной к двери, чтобы ворвавшиеся в кабинет пятеро спецназовцев не поняли, кто перед ними, и вышел из режима невидимости. Я стоял далеко от Андропова и поэтому он не находился на линии огня. Нажатая Андроповым тревожная кнопка давала команду спецгруппе сразу стрелять на поражение.

Чем они в тот же миг и занялись, ворвавшись в кабинет. Они, не раздумывая, начали стрелять, поняв, что своего шефа по-любому они не зацепят. А я создал в кабинете поле, в котором время затормозилось. Я в нём в этот раз двигался ещё быстрее, чем в поединке со стражем, охранявшим «Зал знаний» под Сфинксом. Теперь я видел даже медленно летящие в мою сторону пули. Все пять пистолетов выстрелили синхронно и свинцовые капли смерти медленно поплыли в мою сторону. Я успел развернуться и стражи увидели, что стреляют в члена Политбюро, Секретаря ЦК КПСС и четырежды Героя Советского Союза.

Я видел, как медленно округляются их глаза от удивления. Но их пальцы успели нажать на курки ещё раз и вторая серия пуль полетела в меня. Часть из них летела не точно, так как руки у двоих дрогнули. И они должны были проплыть мимо меня и попасть в окно. Если это произойдёт, тогда здесь начнётся такая свистопляска, что мало никому не покажется. И пришлось мне, как Нео из фильма братьев Вачовски «Матрица», их собирать в полёте.

Я представляю, как это выглядело не в замедленном действии. Я поймал по очереди все пули и почувствовал себя, действительно, неким «Избранным». Больше выстрелов не последовало. Я вернул времени свой обычный бег и волной боли вырубил эту пятёрку. Потом обернулся к замеревшему от изумления Андропову и высыпал на стол десять пуль, пойманных мною.

— Опять скажете, что это не ваши люди в меня стреляли? — со злостью спросил его я.

— Я случайно нажал на кнопку вызова, — ответил Андропов. — Извини, Андрей.

— В связи с вашей третьей попыткой меня убить, я вызвал три свои летательных аппарата в качестве защиты. Если кто-то в этом здании хоть дёрнется, я его разрушу до основания. Это понятно?

— Андрей, я не отдавал приказа на твою ликвидацию.

Я давно заметил, что слева от Андропова, отдельно, стоит телефон без диска набора номера, но с круглым гербом СССР. Это была прямая связь с Брежневым. Я обошёл стол справа и поднял трубку. На том конце послышался знакомый голос Генсека.

— Слушаю тебя, Юрий Владимирович, — сказал Брежнев.

— Это Андрей Кравцов, Леонид Ильич, — сказал я. — Юрий Владимирович сегодня попытался меня убить два раза. Днём его люди испортили мне тормоза в новом автомобиле, попытавшись устроить мне автокатастрофу, а минуту назад пять его охранников по его приказу в меня десять раз стреляли. Разрешите, я его убью.

— Не кипятись, Андрей. Возможно всё не так, как тебе кажется.

— Я вызвал для своей охраны и охраны моих девушек три космических аппарата. Если в этом здании кто-то ещё попытается меня убить, я вызову все сто двадцать три ЛА и сотру в порошок весь город. Я не позволю никому пытаться меня убить.

— Я понял тебя. Я сам, слышишь сам, лично, займусь этим вопросом.

— Хорошо. Я решил, что я сделаю с Андроповым.

И я положил трубку. Шеф КГБ сидел мрачный, понимая, что он сейчас услышит нечто очень неприятное для себя.

— Сегодня ночью у вас начнутся дикие боли в почках, — начал я зачитывать приговор Андропову. — Встать вы завтра уже не сможете. Все четыре дня вы будете умирать в страшных мучениях. Я сам изменю историю, но без вас. Леонид Ильич на днях сделал мне предложение стать его преемником, но я отказался в вашу пользу. Потому, что мне этого не надо. Но теперь вижу, что принял неправильное решение.