Геннадий Марченко - Мир уже не будет прежним

– Оперативно работаете, – усмехнулся я.

– Стараемся, – серьёзно ответил главный чекист СССР. – А что касается Академгородка, то это всё‑таки не тюрьма. Сможете там и книги, и песни писать, разве что с режиссурой придётся повременить. На сборы вам – примерно неделя. Возражения не принимаются, вопрос решён на самом верху, так что не обессудьте.

Да‑а, вот ведь петрушка… Я молча переваривал информацию, глядя на отражение в полированной поверхности стола портрета Дзержинского, висевшего за спиной председателя КГБ.

– А можно, я перед отъездом в Пензу смотаюсь на один день?

– Это ещё зачем? – напрягся Цвигун.

– Три дня назад я появился на свет… Вернее, должен был появиться. Ну вы понимаете, в той истории. Хочу хотя бы издалека на себя посмотреть. А если даже в этой истории что‑то пошло не так, и я не родился, то хотя бы на своих родителей глянуть, а то когда ещё представится возможность.

– Ну вы уж не переживайте так, Сергей Андреевич. Год‑другой покукуете невыездным, а потом сможете периодически покидать пределы Академгородка. Насчёт заграницы не уверен, но по Советскому Союзу сможете покататься. А вот охрана, боюсь, вам обеспечена пожизненная.

– Понятно… Так что насчет Пензы?

– Ладно, – после паузы сказал Цвигун, – дам вам пару человек в сопровождение, мне так спокойнее будет. Никому о поездке не говорите, даже жене, скажете ей перед самым отъездом. Когда планируете навестить своих… родителей?

– Да вот после пресс‑конференции и съезжу, если вы не против.

– Вот и хорошо, вот и договорились. – Цвигун встал. – Тогда увидимся на пресс‑конференции, я там с вами буду рядом сидеть, связь будете держать через приставленного к вам человека. Он вам сообщит, куда и когда надо будет подъехать. Ну а потом – счастливо вам съездить в Пензу.

По пути домой, косясь на сидевшего рядом молчаливого телохранителя, я думал, что скажу супруге. А ведь придётся ставить перед фактом, никуда не денешься. Интересно, как Валя отреагирует на новость о переезде под Новосибирск? Надеюсь, обойдётся без криков, слез и битья посуды.

На пресс‑конференцию пришлось надевать костюм, такова была просьба Цвигуна, переданная через приставленного ко мне старшего лейтенанта Ерзикова. Сегодня он со мной отправляется в качестве личного телохранителя, а вечером эстафету должен принять лейтенант Кавтарадзе. Ерзиков предложил мне занять пассажирское место в моей же «Волге», мол, мероприятие официальное, так что он будет изображать моего личного водителя.

Я же всё то время, пока мы добирались до Министерства иностранных дел, где должна была состояться пресс‑конференция, повторял про себя ответы на ещё не заданные журналистами вопросы. Чтобы не попасть под град этих самых вопросов ещё до начала мероприятия, мы заехали во внутренний двор, откуда нас провели в комнату ожидания. Там под прохладой вентилятора уже распивали чаи Цвигун и министр иностранных дел Семичастный, оживившиеся при моём появлении.

– Присоединяйтесь, Сергей Андреевич, – пригласил меня председатель КГБ к столу, на котором тут же материализовалась ещё одна чашка с блюдцем, наполненная горячим ароматным чаем.

– Спасибо, не откажусь.

Я пригубил пахучего напитка, закусил шоколадной конфетой. Хорошо сидим.

– Ну что, помните ответы на предположительные вопросы? – поинтересовался как бы невзначай Цвигун.

– Вроде вызубрил.

– Главное – ничего не бойтесь, – подключился Семичастный. – Некоторые вопросы могут оказаться провокационными. Если поймёте, что затрудняетесь с ответом, лучше просто промолчите. Или мы с Семёном Кузьмичом поможем, примем огонь на себя.

– И придерживайтесь основной версии, – сказал Цвигун. – Не позволяйте себя запутать или увести в сторону… Кстати, мы пробили информацию по вашей семье… в смысле, по Губернским в Пензе. Так вот, вы и в самом деле появились на свет, только месяцем раньше, чем в той реальности. Хотя… Вы же должны понимать, что родился совершенно другой человек, этот ребёнок – это не вы, вас можно назвать лишь его братом.

– Хм, логично…

– Так что повод съездить на малую родину довольно весомый. Только не выдавайте там себя с головой, а то, мало ли, натура вы творческая, впечатлительная, кинетесь маме на шею, а она моложе вас лет на двадцать, папа ещё не так поймёт…

– Спасибо за новость, Семён Кузьмич. А за меня не беспокойтесь, уж как‑нибудь совладаю с эмоциями…

– Товарищи, пора.