Татьяна Иванова - Орнамент с черепами [СИ]

— Хорошо. Никуда не уходите, Эситея. Ждите Лидию.

За госпожой посетительницей захлопнулась дверь на улицу. Эситея прислонилась к косяку двери, ведущей в приемную комнату. События третьего дня, вытесненные последними впечатлениями, снова встали у нее перед глазами.

…Слезы прибежавшей к ней за помощью беременной Лидии. Тяжелая работа была той уже не по силам. А еда требовалась не только ей, но и растущему внутри ребенку. Лидия рассказала правду отцу ребенка, господину Леждину, в результате любовницу хозяина просто выгнали из дома… Нагло орущий на Эситею сынок старостихи. Никто, мол, никому ничего не обязан… Ухмыляющиеся слуги, выставившие дикеофору из дома старосты на глазах множества людей… Бесполезные поиски Лидии. И полбутылки наливки на ночь.

— Оу, госпожа Эситея, Астин проснулся от воплей этой придурочной и жрать хочет. Что ему можно дать?

Девушка еще раз вздохнула, задвинула щеколду на входной двери и повернулась к Неарху, уже полностью одетому.

— Пойдем на кухню. Поможешь мне. Твоему Астину теперь нужно много есть. Он ничего не ел сутки и потерял много крови.

— Он теперь не только мой, но и ваш, госпожа дикеофора.

Господин Эр'Солеад, измученный, похудевший, обросший легкой щетиной, с волосами, по-прежнему вымазанными темной мазью, смотрел на Эситею ясными синими глазами без малейшего признака лихорадки. Лекарка невольно улыбнулась. Всегда приятно видеть, когда больной выздоравливает.

— Вы прекрасно выглядите, Астин. Я посмотрю раны, после того как вы поедите. Думаю, там нет воспаления. Нужно зашить их до конца. Если бы вас можно было незаметно доставить до рынка, то уже завтра к вечеру я могла бы передать вас вашим прекрасным лекарям.

Астин не ответил, внимательно посмотрел ей в глаза и отвел взгляд.

Лидия появилась, когда больной пришелец поел, Эситея заново перевязала ему раны, и он снова уснул здоровым сном выздоравливающего. Милая кареглазая черноволосая женщина подтвердила, что у нее все в порядке, что деньги она получила, госпожа Верассена взяла ее к себе помощницей. Шить она всегда будет с удовольствием, это не то, что тяжелые корзины с мокрым бельем таскать.

— Уж как я вам благодарна, так благодарна, госпожа дикеофора. Я уже говорила с госпожой Верассеной. Она такая добрая.

— Ты то же самое говорила, когда устраивалась в дом госпожи Леждены, — Эситея безнадежно вздохнула. Лидия умом не блистала. — По крайней мере, пока ребенка ждешь, держись от господина Верассина подальше. Госпожа слывет ревнивой женщиной.

— Да что вы… да я конечно… да ни на шаг…

Дверь за счастливой Лидией закрылась.

— Я пойду к госпоже Леждене, — тихо сказала Неарху Эситея. — Вернусь так быстро, как смогу. Без меня никому не открывай. Нет в доме никого.

И она, надев тяжелый лиловый плащ дикеофоры, захватив корзиночку со средствами первой помощи, направилась к дому старостихи. Но на полдороге ее встретил посланник от госпожи Леждены.

— Не трудитесь, госпожа дикеофора, — сказал он, подчеркнуто низко кланяясь. — Господин Леждин выздоровел.

Эситея, не ответив, развернулась и пошла обратно. В какой-нибудь другой дом она все равно бы заглянула, чтобы убедиться, что больной действительно выздоровел, что у него, скажем, не последний прилив сил перед скорой смертью. Но в дом старостихи ее не звали, и напрашиваться дикеофора была не намерена. Мало ли, вдруг Леждин и вправду выздоровел. Видеть его лишний раз не хотелось. Зато она вспомнила, что обещала зайти кое к кому, да все как-то было недосуг.

Домой Эситея вернулась, закупив еще и продуктов на рынке, когда уже начало темнеть.

Выздоравливающий Астайнар не спал, а пребывал в полусидящем положении, удобно устроившись на подложенных ему под спину подушках, набитых соломой. Они о чем-то тихо разговаривали с Неархом, когда вошла Эситея.

— Как там господин Леждин? — с легким презрением поинтересовался выздоравливающий пришелец.

— Выздоровел, — мрачно сказала девушка. — Еще до того, как я изволила к ним пожаловать.

— Ну и нравы у вас, — сурово произнес Астайнар.

— А были бы другими, — задумчиво ответила Эситея, усаживаясь на низкую скамью возле его кровати, — мы бы вас выгнали из своей страны, верите? Так что радуйтесь, — она нащупала пульс у него на запястье и замерла, прислушиваясь. — Идеально.

— Действительно, господин Астин, раньше мы были не такими. Вот мой прапрадед, в честь которого меня назвали, как бы нечаянно сдался в плен степнякам. И под пытками показал, что в наш город пришли войска из столицы. Прадеда запытали до смерти, но орды степняков от Меар отступили. Испугались.