Сергей Васильев - Император из стали [оптим. картинки]

– Удивлена, – произнесла Мария Федоровна, не спуская взгляд с жены губернатора. – Я-то думала, что вы будете защищать свою сестру – Аликс и первая броситесь поносить Никки за его грубое обращение с супругой.

Елизавета Федоровна пожала плечам.

– Аликс всё время требовала от Никки мужских, решительных поступков, властных, самостоятельных решений, и вот, наконец, дождалась. На что же тут жаловаться? Или она думала, что он будет резок только с окружающими, а с ней останется по-прежнему ласковым котенком? Так не бывает. Если мальчик вырос, то во всем и везде, а не частями.

– Видимо, ваш муж – Серж – другого мнения…

Жена губернатора улыбнулась, подошла к неподвижно сидящему в кресле князю и чуть коснулась пальцами его прически.

– Серж расстроен совсем не новыми политически экзерсисами государя. Никки изволил возобновить расследование Ходынской давки и пообещал наказать виновных в ней, кто бы это ни был… Серж! Я же тебя предупреждала, что всё вернётся… Не надо было тебе вообще с ними связываться…

– С кем «с ними»? – встрепенулась императрица.

– Минни, – поморщился князь, как от лимона, – не придавайте большого значения словам Элис. Она часто выдаёт свои фантазии и чужие слухи за истину… Повторяю, Элис, Ходынка – это случайность! Трагическая, неприятная для меня случайность! И ничего более… Но я действительно расстроен… Никки объявил о недопустимости роста внешних заимствований и режиме жёсткой экономии… Предложил целый ряд мер… Но одна из них просто возмутительна…

– Я даже не представляла, что Серж интересуется экономикой, – улыбнулась Мария Федоровна, потянувшись за чаем, – и никогда не думала, что какие-либо вопросы в этой области его могут возмутить…

– Но Минни! Он объявил, что вплоть до полного расчёта с внешним долгом он замораживает бюджет императорского двора и прекращает всякое содержание членов императорской фамилии. [31]

Рука императрицы зависла в воздухе и медленно вернулась в исходное положение, так и не дотянувшись до чая.

– Скандал, – тихо, почти про себя произнесла Мария Федоровна, нервно комкая материю платья… – И что, Серж, ты хочешь сказать, что это ему тоже подсказали Михайловичи?

Князь закатил глаза, сделал неопределенный жест рукой, который можно было понять «Бог его знает…» и опять уставился в одну точку куда-то за окно.

– Ну хорошо, – медленно проговорила императрица, – он прекращает выплачивать содержание императорскому дому… Но как Никки представляет себе тогда его существование?

– Он снял запрет для фамилии на любые купеческие промыслы, – фыркнул губернатор с таким видом, будто ему предложили пойти на панель, – даже представил список заводов, которые его интересуют больше всего…

– Не только заводы, – опять мягко, но настойчиво перебила мужа Елизавета Федоровна, – он говорил, и про школы и про больницы, которые он хочет видеть в каждом селе… Что же касается великокняжеского семейства, то не будем прибедняться – среди нас нет ни одного, кто завтра умрёт с голоду, зато великое множество тех, кто за свою жизнь ни разу не ударил пальцем о палец… Давайте обратим лучше внимание на то, зачем Никки начал именно со своей семьи? Вы действительно думаете, что он решил сэкономить только на великих князьях?

– Может, об этом лучше спросить у Витте? – улыбнулась Мария Федоровна.

– Ну это вряд ли получится сделать немедленно, – вздохнул Сергей Александрович, – Сергей Юльевич слёг после того, как Никки назначил в помощь к нему двух помощников – Шарапова и Мамонтова [32]с задачей провести детальную ревизию государственных финансов.

– Понятно, – улыбнувшись, зашуршала тканью платья императрица, испытывающая к Витте вполне определенную симпатию. – Я думаю, мы сможем это поправить. Ничего необратимого ведь пока не случилось, не так ли?

– Не так, – не согласился великий князь – Государь публично объявил об отмене всех недоимок по выкупным платежам для крестьян, об освобождении от всех и любых налогов тех, чей дворовой доход менее 1000 рублей в год, о 8-часовом рабочем дне… Там ещё целый список, всего не упомню…

– О запрете детского труда и равных правах для мужчин и жещин на работу и его оплату, – подсказала Елизавета Федоровна. – Как сказал государь Сержу, «Благосостояние страны, дорогой мой князь, измеряется не богатством высших классов, а достатком низших». Это изречение, кстати, уже напечатали «Ведомости».

– Да, – фыркнул губернатор, – теперь простолюдины готовы носить царя на руках…