Игорь Валериев - Ермак - Начало. Телохранитель. Личник [сборник litres]

Следующий. Этот лежит лицом вниз. Когда до бандита осталось дойти пару шагов, тот неожиданно вскочил с земли и ударом двуручной сабли, которая лежала под ним, снизу вверх попытался располосовать меня от паха до шеи. Я на рефлексах отпрянул назад, выставив перед собой винтовку, но, завязнув в песке, стал падать на пятую точку и от неожиданности нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел, и хунхуз с третьим глазом во лбу и снесенным затылком упал на спину, не выпустив саблю из своих рук.

Я, приземлившись на пятую точку и чуть не выбив себе зубы затвором винтовки, оглянулся назад. Лис и Леший явно растерялись, что, собственно, вообще неудивительно. Для того чтобы мгновенно реагировать на внезапно возникшую угрозу, опыт нужен, и опыт немалый. Первым очнулся Леший, сделав несколько шагов в мою сторону.

– Ермак, ты цел? – каким-то сиплым шепотом обратился ко мне Вовка.

Собравшись с силами, киваю и, благодарно уцепившись за протянутую им руку, встаю. Ноги ватные, мышцы всего тела ощутимо потряхивает от переизбытка адреналина. Винтовка в руках ходит ходуном. Из разбитой затвором верхней губы кровь попадает мне в рот, и ее соленый вкус приводит меня в себя.

– Вот это, господа казаки, и называется зачистка, – сообщил я Лису и Лешему и энергично замахал рукой, показывая остальным казачатам, которые, выскочив из окопов, собирались нестись в нашу сторону, чтобы они оставались на месте и продолжали наблюдение за дорогой.

– Ермак, а как ты успел среагировать? – спросил меня Ромка, облизывая свои пересохшие губы.

– Был готов к тому, что кто-то из хунхузов притворится мертвым и может напасть, – начал я глубокомысленным тоном, чувствуя, как меня продолжает трясти. – А если честно, то просто повезло, успел нажать на спуск. А перед вами очередное подтверждение неоспоримого правила, которое доводил до вас на тренировках: «Лучший прием рукопашного боя – выстрел в голову».

– Да-а-а уж-ж-ж! – очень похоже на Папанова из кинофильма «Двенадцать стульев» произнес Леший.

– Ага, – философски подтвердил Лис.

– Продолжаем зачистку!

И я двинулся вперед.

Если посмотреть сверху, с высоты птичьего полета, то непроходимые леса с запада и севера ограждают неглубокую зеленую падь, тянущую с запада на восток, а с юга синеет великий Амур, за которым возвышаются маньчжурские горы Ильхурн-Алинь. В пади между редкими лиственницами и березами встречаются островки кустов лимонника и стланиковой кедровой сосны. В особенности поражает вид огромной по сравнению с другими деревьями единственной ели, из-за которой выбегает дорога к берегу Амура и идет дальше к станице Черняева.

Если же по этой дороге зайти за ель и по тропе пройти через распадок между двух холмов, то упрешься в тесаные ворота и частокол хутора Ермаковского, на котором когда-то проживала большая семья Алениных.

На большом дворе, огражденном бревенчатым тыном, стоит дом-пятистенок, смотрящий квадратными окнами в белых наличниках на полдень. К дому пристроен большой амбар, крытый двор, рядом высится овин, дальше летний загон для лошадей и конюшня. У окон дома разбит небольшой садик, в котором две вечнозеленые елки, игластая недотрога-боярка, воткнутые в квадратную гряду колья в хрупких колечках прошлогоднего хмеля. Только не видно на дворе ни коней, ни коров, ни иной живности, даже кур не видно, и овин стоит пустым. И будто бы на двор опустились тоска и безысходность.

На лавке рядом с крыльцом сидит крепкий кряжистый старик, упершись подбородком в костыль, зажатый между ног. Небольшой ветерок развевает седую бороду и седые волосы под облезлым козырьком старой фуражки. На изрезанном морщинами загорелом лице застыло отрешенное выражение, и только блестящие черные глаза выдают внутреннее напряжение старого казака Амурского казачьего войска – Аленина Афанасия Васильевича.

Знаменит казачий род Алениных, ведущий свое происхождение от алан и аорсов. Один Василий Тимофеевич Аленин-Ермак чего стоил. Ермак, или «Ырмаг», то есть «бьющий стремительный источник», «прорыв» или «неудержимый» – такое прозвище Василий Аленин получил за свою неудержимость в бою. Если бы он родился в Скандинавии, его бы точно признали берсерком.

Сильный был атаман. За услуги при взятии Казани, оказанные еще молодым Ермаком во главе отряда донских казаков в казачьем войске под общим командованием атамана Сусара Федорова, царь Иоанн Грозный пожаловал донскому казачеству навеки весь Тихий Дон со всеми его реками и притоками. Данная грамота до конца XVІІ века хранилась в соборе города Черкасска и была отобрана Петром Великим во время его похода под Азов.