Анатолий Дроздов: Кровь на эполетах [СИ]

— Они не смогут двигаться наравне со всадниками, да еще по раскисшей дороге, — возразил я.

Не вру: пушки в этом времени не способны ехать быстро – не выдержат оси и колеса.

— Они у вас легкие, — не согласился Паскевич. — Можете взять запасных лошадей для упряжек, таковые имеются. Давеча целый табун пригнали. Я уже распорядился оказать в этом полное содействие. Будете выпрягать уставших коней и заменять их свежими.

— Все равно отстанут, — вздохнул я.

— Значит, остановите неприятеля без орудий, — жестко сказал генерал. — Понадобится – костьми ляжете, но враг войдет в город только по вашим трупам. Это ясно, капитан?!

— Так точно! — вытянулся я.

— Не задерживаю. Подполковник, — Паскевич посмотрел на Спешнева. — Проследите.

— Слушаюсь! — отрапортовал Семен.

— С чего тебе вздумалось спорить с генералом? — спросил Спешнев, когда мы вышли наружу.

— Потому что этот Малый Ярославец нахрен никому не встал, — раздраженно отозвался я. — За ним хватает холмов для хороших позиций. Дело не в нем. Я ведь говорил светлейшему по возвращению из плена, что Наполеон пойдет по Новой Калужской дороге на Малый Ярославец – своими ушами в штабе Даву слышал. И что теперь? Класть людей из-за чьей-то глупости?

— С приказом не спорят, — вздохнул Семен. — Ты уж постарайся, Платон! Удача тебя любит. Вон как из плена ловко вывернулся! В конце концов ты должен быть благодарен: Паскевич дает возможность отличиться. Орден получишь.

«Посмертно», — едва не сказал я, но вовремя удержался. Не поймут. Здесь возможность погеройствовать ценится чрезвычайно высоко. Офицеры рвутся в бой, нередко гибнут зря, но других это не останавливает. Время такое. Для меня, человека двадцать первого века, это кажется дикостью. В моем времени воюют иначе. С помощью беспилотников выявили расположение войск противника, выдвинули системы залпового огня и накрыли ракетами. Остатки добили фронтовой авиацией и вертолетами, а пехота на БТР зачистила территорию. Только где ж хоть один «Смерч» [14] «Смерч» – советская и российская система залпового огня. взять? Да что «Смерч»! Я бы от простейшего ПКМ [15] ПКМ – пулемет Калашникова модернизированный. с десятком банок по 250 патронов не отказался. Врезать бы по плотным колоннам французов… Мечты, мечты.

В батальоне я собрал офицеров и быстро объяснил задачу. Потому, как загорелись глаза субалтернов, понял, что мальчишки в восторге. Им предстоит сражение! Ну-ну. Посмотрим, что запоете после ночного марша! А вот лица ротных были серьезны – понимают, что предстоит.

— Обязательно прикажите солдатам надеть на замки нагалища [16] Нагалище – ружейный чехол, закрывавший замок от влаги и пыли. , – предупредил я. — Ружья держать разряженными. Ночью возможен дождь, а нам, скорее всего, придется сходу вступить в бой. Если у кого в ружье отсыреет порох, и оно не будет стрелять, виновный получит шпицрутенов [17] Шпицрутен – длинный, гибкий, толстый прут из лозы, применявшийся для телесных наказаний в армии того времени. .

— Будет сделано, господин капитан! — ответил за всех командир первой роты Синицын.

Ну, Антип Потапович не подведет, хотя предупредить стоило. Егеря из ветеранов сами догадаются с нагалищами, а вот новобранцы – вряд ли.

Отправив офицеров командовать сбором, я направился к артиллеристам. Наш егерский полк, вопреки обычным штатам, имеет в своем составе две артиллерийские роты из пяти и четырех пушек соответственно – по одной на батальон. Орудия – трофейные шестифунтовки. Одни взяли еще под Смоленском, другие – не доходя Бородино. Там, кстати, попал к нам в плен командир одной из батарей капитан фон Бок – пруссак на службе Вестфальского короля. Еще в первый день плена он выразил желание перейти на русскую службу, и эту просьбу удовлетворили, позволив пруссаку сформировать артиллерийскую роту из таких пленных немцев. Несколько дней назад это необычное подразделение определили к нам в полк. Я, признаться, думал, немец не найдет общего языка с моим командиром батареи Ефимом Кухаревым, с которым я познакомился по пути в Смоленск в имении графини Хрениной, где отставной фейерверкер с искалеченной ногой доживал свой век на попечении вдовы генерала. После боя с польскими шеволежерами, в котором Ефим точно положил картечь в толпу поляков, он захотел вернуться на службу и увязался с нами. Проявил себя так, что дослужился до подпоручика. Фон Бок старше Кухарева чином, почти не говорит по-русски, а Ефим не знает немецкого – как они поладят? — думал я и ошибся. Когда через день после прибытия немецкой роты, я спросил Ефима, как ему фон Бок, то услышал в ответ: