Николай Живцов - Следак [litres]

– О-о-о-о! – услышал я голоса находящихся поблизости студентов, а затем мне прилетела звучная пощечина и гневные возгласы Лебедевой:

– Чапыра! Как тебе не стыдно?! Руки убрал!

Татьяна стояла раскрасневшаяся, очки у нее съехали, а глаза сверкали от негодования.

Я озадаченно почесал затылок, вспомнив при этом, что пора навестить парикмахера.

– Ну, извини, – пожал я плечами, не понимая, как обычный поцелуй мог спровоцировать такую бурную реакцию.

«Дикая она какая-то», – подумал я про себя, двигаясь в сторону выхода.

По пути в парикмахерскую я решил заскочить на юрфак, узнать дату защиты диплома. Вчера в общаге я ведь не только бухал и тискал девчонку, главное, я собирал информацию. И выяснил, что госы Альберт уже сдал, чему я очень обрадовался. Сам бы я их завалил со стопроцентной вероятностью. Законодательство здесь совершенно другое, не то что я изучал в своем времени. Да еще и местные выверты типа истории КПСС или научного коммунизма, в которых я ни в зуб ногой.

Так что мне осталось защитить диплом и дождаться распределения. Вот, кстати, еще один местный выверт. Студентов после обучения заставляют отрабатывать это обучение несколько лет. Причем, судя по уверениям вчерашних собутыльников, законопатить могут в такую дыру, после которой райцентр покажется столицей. Такая участь грозит и моему Альберту. Он здесь, оказывается, местный возмутитель спокойствия, головная боль руководства вуза и комсомольских вожаков. На вчерашнем комсомольском собрании Альберта должны были в очередной раз пропесочить за неподобающий строителю коммунизма внешний вид, но вместо этого Альберт угодил под машину, что его и спасло от разборок.

Так, размышляя о своей дальнейшей незавидной судьбе, я и дошел до нужного мне корпуса. В отличие от моего времени здесь юридическое образование считалось не особо престижным. Наверное, поэтому юрфак занимал не целый корпус, а ютился там с соседями – историческим и экономическим факультетами.

При входе сразу бросилось в глаза, что корпус требует капитального ремонта. Облезлые стены грязно-зеленого цвета, изуродованные наскальной студенческой живописью, кое-где закрашенной, но не смазавшей впечатления, что находишься в гадючнике. На полу старый потертый паркет с выпавшими плашками. Ведущие в аудитории двери в царапинах и тех же надписях, у многих из дверей оторваны ручки. Бродивших по первому этажу и весело переговаривающихся между собой студентов, казалось, окружающая их разруха нисколько не смущала.

Осторожно, чтоб не навернуться на остатках паркета, я прошел к информационному стенду юридического факультета.

– Здоро́во! – отвлек меня от изучения приколотых кнопками к доскам бумажных листов вчерашний собутыльник – худощавый, русоволосый молодой человек в пиджаке с чужого плеча, великоватом размера на два. Кажется, его Алексеем зовут и он учится со мной на одном курсе.

– Привет, – пожал я протянутую руку.

– У нас двадцать первого защита, – обрадовал меня Алексей. Самостоятельно я эту информацию на стенде пока не отыскал. – Готов?

– Всегда готов, – ответил я в духе здешних пионеров, а сам задумался. Дело в том, что дипломную работу Альберта я еще в глаза не видел, как-то не до нее пока было. Так что мне предстояло ее отыскать. Я припомнил бумаги, что мы вчера с Грегом переложили со стола в одну из тумб. Надо будет, как вернусь в общагу, в ней порыться.

– Слушай, а что у тебя с Лебедевой? – как-то заговорщицки задал вопрос сокурсник, понизив голос и покрутив головой по сторонам.

– А что у меня с Лебедевой? – насторожился я.

– Говорят, вы с ней целовались, – прошептал он.

– Кто говорит?

– Ну, многие видели. – Алексей отвел взгляд, не желая называть никого конкретно, и тут же как-то неуверенно добавил: – Я это к чему, раз ты теперь с Лебедевой, ты ведь не будешь против, если я к Голдобиной подкачу?

– Подкатывай, друг, – положил я ему на плечо руку, стараясь не заржать, – я только «за».

– Спасибо, дружище! Я этого не забуду! – Его лицо озарила счастливая улыбка.

– Презервативы не забудь купить, – посоветовал я ему, разворачиваясь в сторону выхода.

– У меня серьезные намерения. – Прорезавшееся в голосе Алексея возмущение меня притормозило, и я вновь развернулся к собеседнику.

– Жениться, что ли, собрался?

Алексей покраснел. А я про себя отметил, что люди здесь краснеют по любому поводу.

– Ты же знаешь, я в Ленку с первого курса влюблен. – Алексей вновь стрельнул глазами по сторонам и, убедившись, что никто не подслушивает, продолжил: – Но сперва я долго не решался к ней подойти, а в этом году ты начал за ней ухаживать. – Парень тяжко вздохнул, но затем его лицо просветлело. – Но теперь, когда ты от нее отступился, у меня появился шанс!