Сергей Кабанов - Независимый

– Монсеньер, а вам не кажется, что вы взяли слишком мало людей – раз; и два – лучше бы взяли только кавалерию: смогли бы доехать быстрее.

– Во-первых, мистер Сэйлор, эта кавалерия – вовсе не кавалерия, а всего лишь конница, а во-вторых, эта пехота идет в Конкорд. А что касается численности: да, этих вояк англичане перебьют в два счета, – тройка всадников в это время была в середине колонны: позади конницы и впереди пехоты так, что гордые американские вояки не слышали слов маркиза.

– Монсеньер маркиз, обращайтесь ко мне «монсеньер», а не «мистер», если вам угодно, – для де Брильяра, слышавшего слова Сэйлора, это было верхом наглости и самоуверенности, – И еще, я чувствую, что на нас скоро нападут, а у меня нет ружья…

– Вы чувствуете, что на нас нападут?! Вы действительно накликаете беду! Да и к тому же, зачем вам ружье, если у вас есть два пистолета и сабля?

– А все-таки, монсеньер, я настаиваю на предоставлении мне ружья: в бою я смогу тогда уложить трех противников пулями, плюс два на долю де Брильяра и один на вашу. Шесть убитых врагов уже хорошо, а потом мы, то есть вы, если конечно изволите, поведем в атаку кальвинистскую конницу – потомков обиженных на англиканскую церковь пуритан. Двести лет назад кальвинистская кавалерия Франсуа Валуа – герцога Анжуйского и Брабантского, графа Фландрского и принца Французского, наследника престола – так вот эта кавалерия гугенотов творила чудеса в битве за Антверпен. Кстати, вы должны знать об этом больше, чем я, – Сэйлор закончил говорить, когда они въехали в достаточно глухой лес, едва ли не идеальный для засады.

– А что вы, мсье, мистер, мейнхейр, исповедуете? – Лафайетт взглянул на Сэйлора.

– Атеизм, – Джордж ответил холодно, не глядя в сторону маркиза, а даже наоборот, осматривая лес, справа от дороги, – Так вы предоставите мне ружье?

– Возьмите уже у того барабанщика! Эй, вы там! Пусть барабанщик передаст сюда ружье! А вы, мсье де Брильяр, конечно католик? – Лафайетт заинтересовался вопросами религии.

– Может, для вас это оскорбительно, маркиз, но этот вопрос меня обижает, – «Похоже, Робер набрался храбрости говорить так с маркизом», – подумал Сэйлор. – Конечно же, я католик! Как и любой честный лотарингец, я ненавижу протестантскую мораль!

– Помнится, ты говорил мне, что ты из Пикардии?! – Сэйлор косо посмотрел на осмелевшего француза.

– Это потом мы переехали в Пикардию. А родился я в Лотарингии! Я горжусь этим, монсеньер маркиз! – закончил Робер, обращаясь уже к Лафайетту.

В это время внимание Джорджа было привлечено к каким-то движениям в лесу. Джордж направил ствол своего ружья туда. Он внимательно изучал лес, когда, ведомый каким-то неизвестным чувством, Сэйлор посмотрел вверх и увидел англичанина, который целился в Лафайетта со специально подготовленной на дереве площадки. Обычно по таким лазали только индейцы. Джордж вскинул ружье и выстрелил. Британец упал вниз. Маркиз и де Брильяр обернулись, а из леса уже были слышны выстрелы, красные мундиры уже мелькали в чаще, выстраиваясь, даже там, в цепи. Они были и слева, и справа. Сэйлор без слов перекинул ружье за спину и, вынув из ножен саблю, указал Лафайетту и де Брильяру вперед: по дороге на них мчался отряд «зеленых драгунов» – английской кавалерии, которой было вдвое больше, чем конницы патриотов:

– Сейчас мы с Робером должны быть там: пока пехота успешно обороняется, нужно остановить кавалерию! – и Сэйлор, пришпорив коня, помчался вперед.

Робер, недолго думая, поскакал вслед за ним. Монсеньер маркиз также, вынув из ножен рапиру, отправился в пекло битвы. Трое всадников, врубившись в центр драгунского отряда, творили чудеса. Сэйлор каждым ударом сабли сбивал с лошади английских кавалеристов или убивал их, сидящих в седле. Робер, впервые оказавшийся так близко лицом к лицу с врагом, ожесточенно рубил в капусту каждого встречного и поперечного, сам едва уклоняясь от ответных ударов. Монсеньер маркиз наносил точные колющие удары, рубящими же движениями своей рапиры он выбивал из рук противника оружие, либо оглушал его. Американские всадники, увидев в центре сражения Лафайетта, приободрились и ударили с новой силой. «Зеленые драгуны» были отлично подготовлены, но, несмотря на численное превосходство, в этот раз они дрогнули. Потеряв две трети кавалеристов, оставшиеся члены отряда отступили и, при отходе, оставили на поле боя еще пятерых, настигнутых пулями Сэйлора, де Брильяра и Лафайетта.