Сергей Пилипенко - Великая империя зла

«Но что это я, – вновь подумал эмир, – об одном и том же. Может, никакой опасности и нет».

Но, какая-то смутная догадка или предчувствие томило его грудь. Словно какой червь забрался внутрь и не давал покоя.

Абдах то и дело смотрел по сторонам, наблюдая за горизонтом.

Справа было море, и бояться там было нечего, а вот с других сторон вполне можно чего-то дожидаться.

Эта территория была уже давно завоеванной Империей, но все же находились смельчаки, которые объединялись в небольшие отряды и нападали на правительственные войска, а то и просто на караваны с целью грабежа.

Некоторых предводителей Абдах даже знал в лицо, так как по долгу службы ему приходилось их видеть.

Они были осуждены ранее на каторжные работы за не исполнение каких-либо указов султана. По неизвестным причинам им удалось бежать из-под стражи и образовать небольшие отряды таких же беглецов.

Но, не их боялся эмир.

Он знал, что если те нападут, то воины отразят нападение. Боялся Абдах за измену. Измену в своих собственных рядах, а также за появление непрошеных гостей из-за рубежа их Империи.

Он знал, что к ним часто наведывались летучие отряды ветроносимых. Так называли отдельные специально обученные команды, доставляемые сюда на кораблях с целью поднятия непокорных народов и вселения паники среди простого населения.

Однажды он уже встречался с подобными, и битва оказалась жаркой. Но сейчас дело обстояло гораздо хуже.

Кто-то следил за ним и его ходами. Кто-то охотился либо на него, либо на кого-то другого, но подставляя опять же его.

Тревожные мысли не покидали его голову до самой первой остановки.

На привал расположились полукольцом и Абдах, объезжая ряды, созерцал за мирной трапезой всадников и части воинского охранения.

Подъехав к султанской повозке, он вновь спросил у женщины, не надо ли чего.

Та отрицательно помахала головой, так ни слова и не ответив. Эмир посмотрел на малыша.

Тот смотрел куда-то позади его и не обращал никакого внимания на происходящее. Минуту спустя он улыбнулся и засмеялся: то ли от весеннего яркого солнца, то ли просто так, что-либо увидев одному ему известное и понятное.

Абдах развернулся и уехал в голову колонны, по дороге разглядывая тот или иной перевязанный тюк.

Не усмотрев ничего крамольного, он решил сам присоединиться к трапезе. Спустя полчаса все были на ногах, и караван двинулся дальше.

Султан восседал на троне, как и подобает великому государю.

Вокруг стояли главы провинций и сутениды – главы маленьких районов в самой основной провинции Стамбула.

Некоторым из них Османом были присвоены воинские звания, высокие награды и титулы «паши». Но только тем, кто участвовал, как и он сам, в походах по далеким странам и завоевывал то, ради чего все это начиналось.

Они гордо окружали своего владыку и слегка поверхностно созерцали на своих сородичей по рангу и должностям.

Шел военный совет. Султан держал слово, и все внимательно прислушивались к нему.

– Я не потерплю никаких проволочек в моем государстве, – говорил он, – все, что я делаю – только на благо как нам, так и другим – подвластных нам. Я не хочу никого завоевывать, и если народ добровольно сложит оружие, ему потребуется меньше времени, чтобы начать хорошо трудиться, не восстанавливая потери в войне. Я разослал гонцов с этой вестью в те края, куда думаю отправить тебя, Аркалык, – и он указал пальцем в одного из военноначальников, на что тот утвердительно кивнул головой, придерживая рукой свой банджук – цилиндрический головной убор с яркими украшениями и пером павлина обозначающего символ принадлежности к султанской рати.

– Я также думаю оповестить об этом и соседей, чтобы не вмешивались в наши восточные дела, – продолжал Осман, – а это значит, что ты, эмир Абрахим, возьмешь на себя заботу об их послах и пригласишь ко мне во дворец.

Тот, к кому обращались, согласно кивнул и продолжал стоять, молча слушая, что скажет султан.

– Я так же намерен сделать предложение по одному очень личному вопросу. Это касается твоей дочери, Сигизмунд, – и султан вновь указал пальцем на одного из визирей, – ты должен поговорить с ней и выдать замуж за египетского падишаха Эгей-Бастураха. Это замужество даст нам численное превосходство в силе против наших врагов. Пойми, Сигизмунд, это дело государственной важности. Я знаю, что ты против, но помилуй тебя Аллах, ты должен понимать, что государственные дела важнее личных проблем. Может я и жесток, но смотрю вперед, и если это мы сделаем сегодня, то завтра сохраним около двадцати-тридцати тысяч воинов, а это тоже люди и их надо сохранять для блага всех.