Сергей Пилипенко: Цитадель

Было что-то странное в образе его поведения, мышления и всего того, что просто окружало.

Таким его сотворила Природа, о чем он говорил сам и о чем бессловесно жалел в свое время.

Порою, степень такой жалости истекала ручьем и не давала покоя всякому, кто проходил мимо или был попросту близок ему самому.

В целом же, то был человек силы и силы ума, прежде всего. От него исходила волна самой силы и обдавала каждого, кто хоть как-то соприкасался с ним самим.

Таким был Сократ, сотворенный природой Земли и, естественно, кем-то еще, по сути своей обозначающийся, как Бог.

Здесь практически будет изъят из времени его краткий

жизненный путь, а самому читателю предложена многая суть тех прежних высказываний.

Также оповествуется и многое другое, пока не узнанное даже из других произведений и до сей поры не изъятое из-под земли.

Для каждого прочитанное и узнанное будет иметь свое историческое или какое другое значение. И каждый же будет судить сам, как о человеке, так и о степени правдивости всего описания.

– Нельзя судить строго и строго по существу, – так говорил сам Сократ и тут же добавлял следующее, как бы разъясняя и дополняя все то, что изрек предыдуще, – нужно судить по-человечески, по его закону, по его сознанию, по самому времени и только в целом по существу. Тогда, суд будет примерно верным и уподобаться справедливому, хотя даже так сказать было бы немного неверно, ибо справедливость предполагает большее и значительное. А, что в нем полагает, увы, не ведаю даже сам. Только догадываюсь, но эти мои

рассуждения к суду, а тем паче, его действию, не относятся.

Такие вот примерно наречия будут излагаться в произведении и согласно им же сложится и сам сюжет, стоимость которого для дня настоящего огромна и по-своему велика.

В чем – доподлинно догадаетесь сами. А нет – значит, не доросли до ума Сократа и не смогли распознать его среди своего людского обозрения.

И этим, и другим будет истолкована эта книга.

Но вряд ли наиболее доходчивое найдет свое место в чьей-либо душе опровержения.

Цитаделью памяти времени можно условно обозначить само время деятельности Сократа.

И именно потому так обозначен этот рассказ и только поэтому сама душа изъята из поля сражения самих душ и под руководством чужеземной силы внедрена в чью-то суть и воплощена наружу, дабы мы все узрели ее и возвели дань времени и величия во всем своем числе.

Ничто не должно быть забыто и тем более то, что возлагает в себе общую человеческую суть. Таков девиз настоящего времени и призыв к написанию данного произведения мысли.

Настоящий ум не несет в себе слепоту убеждений. Не несет на себе временные, пролонгированные кем-то общественные самодемократические устои.

Ум вообще отрицает всяческие устои и прорицает свободу состояний в реальном изложении действий времени.

Но не стоит понимать это высказывание настолько превратно, чтобы отнести ум в разряд какой-либо анархии или вакханалии греха.

Ум предусматривает только уморазвитие в состоянии умонесущих естеств-существ.

Иначе говоря, он исключает безумие и прорицает в целом беспринципную жизнь любого общества сотворения.

Проще говоря, настоящему уму жить можно при любом государственном строе, при соблюдении им самим качеств ведения ума и предпосылок к такому же дальнейшему развитию.

Но не будет слишком отдаляться от темы, и опустим дальнейшие высказывания самой души, уже по-настоящему вошедшей в земной состав и желающей выразиться в среде людей как можно яснее.

А потому, приступим к самому прочтению и опустошим свои застоявшиеся во времени мозги, дабы набить их снова до отказа новым и более определяющим для вполне реальной, но пока несправедливо обустроенной жизни.

Как и предыдуще, время существования героя проставлено не будет.

Это дело самой истории и ее теоретиков. Мы же говорим с реальностью в виде исполненной ранее души и состоящей в среде наших человеческих основ.

Она сама укажет на время и определит себя среди прочих так же, как другие узнают ее по написанию со всех сторон «Сократ».

На этом краткое содержание завершено и можно полностью окунаться в страницы древней для нас истории, не забывая, правда, при этом, что вся история составлена живыми людьми, не всегда олицетворяющих то или иное время чьего-то присутствия.

Иначе говоря, вся история – это история предположений на основе обнаруженных где-либо документов или каких-либо иных предметов обихода.