Ирина Ваганова: Ледяное сердце герцога

«Грэг! Вот кто может помочь!» – поймала спасительную мысль герцогиня. Вскоре она отправилась в столицу королевства, просить совета у своего старшего брата графа Грэга Горроу. Дочерей пришлось оставить в Эду, девочек не стоило посвящать в подробности семейных тайн. Лирра и Ланна страстно желали попасть в Колуи, ни мольбы, ни слёзы не помогли, мать приехала одна.

Здесь в одном из лучших дворцов граф Горроу посетил Эмми Эдуан. Они уединились в кабинете покойного супруга герцогини. В мрачноватой обстановке среди стеллажей тёмного дерева, завешанных картами стен женщина поделилась опасениями, всплакнула на мужском плече и наконец умолкла.

– Что ты хочешь от меня? – спросил Грэг.

Он, не переставая, тёр виски, глядел в пол, пряча взгляд от сестры.

– Никому не могу доверять! Где искать помощи? – губы Эмми подрагивали, она едва сдерживалась, чтоб не схватить Грэга за плечи и не развернуть его к себе лицом. – Неужели ты оставишь меня наедине с этой ужасной бедой?

Граф помолчал, делая вид, что изучает корешки книг на стеллажах, потом обернулся:

– Это некоторым образом бросает тень и на моих девочек. У них тоже будут сыновья и дочери… Вероятно, в свете примут ледяное сердце за проклятье Эдуанов, а не Горроу, но могут вспомнить, что ты моя сестра.

Грэг, не зная, как действует проклятье, ошибочно полагал, что мог передать болезнь дочерям, а через них – внукам.

– Твои замужем! Мои – нет! Случись что с Громмом, мы останемся без средств! – женщина потрясала кулаками, угрожая самому небу.

– Ну-ну! Я вас не брошу, позабочусь о тебе и племянницах. Правда, моё имение по сравнению с наследством герцога – жалкие крохи.

– Спасибо, Грэг, за твои благородные намерения, но я хочу остаться герцогиней, чтобы девочки сделали хорошую партию, сын женился и стал отцом… – она не закончила фразу, расплакалась.

– Послушай меня, Эмми!

Граф усадил её в кресло, подал платок и, когда сестра промокнула слёзы, продолжил:

– Есть средство. Отец в надежде спасти нашего брата обращался к одному, как бы это сказать, учёному. Хотя, болтают, тот был настоящим колдуном, за что и поплатился.

– О боже! Отец обращался к чародею?

– Предпочту называть его профессором. Он с успехом занимался наследственными болезнями. Не знаю, кому и чем волшебник насолил, королю донесли о странных опытах с оживлением убитых крыс…

– Фу! Грэг, прошу, без подробностей!

– Наш отец тайно посетил этого книжного червя в изгнании и получил у него шкатулку.

– Шкатулку?

– Чудесную. Говорил: если брат откроет её, то без памяти влюбился в первую женщину, которую увидит!

– Влюбится? Это возможно?

– Мы не успели проверить. Опоздали. Брата убил разгневанный барон!

– Барон Данетц, – вспомнила Эмми.

– Шкатулка хранилась у меня все эти годы. Сберёг, ведь и у меня рос сын. С ним, слава богу, всё в порядке! Не пришлось пользоваться неведомым средством.

Горроу на миг запнулся.

– Что за подозрение во взгляде, сестрица?

– Так…

Эмми прищурилась невольно, у неё перед глазами всплыл случайно подслушанный ещё в юности спор отца с Грэгом. Отец кричал, что на его совести смерть младшего брата. Теперь, когда герцогине стало известно о волшебной шкатулке, которую старший брат «не успел» передать, выяснились мотивы этой нерасторопности: отцовским наследством не пришлось делиться.

– Неужели ты думаешь, что я специально медлил, чтобы наш красавчик погиб?

– Ничего не думаю, Грэг! Я была слишком молода и…

– Бестолкова. Если б я тогда отдал брату шкатулку, твоему Громму не на что было надеяться. Вряд ли опальный волшебник жив…

– Грэг! У меня и в мыслях не было!

– Неважно. Пойми, виконт Горроу гордился славой первого сердцееда и дуэлянта. Его кипучая энергия и страсть нуждалась в битвах, только в них он находил наслаждение!

Граф в сердцах сломал деревянную указку, которую до этого безотчётно вытянул из чехла рядом с картой герцогства. Бросил обломки на стол и продолжил, стараясь взять шутливый тон:

– Пустоголовые дамочки как одна были влюблены в него и даже ревновали к слухам о мнимых похождениях. Ведь он был красив! Красив, как твой Громм.

– Да. Мой мальчик похож на дядю.

Сестра вздрогнула, когда Грэг очень громко и резко рассмеялся.

– Наверное, ледяное сердце наследуют красавцы, – пояснил он своё неожиданное веселье, – а моя глупая жена ещё расстраивалась, что наш сын не так хорош, как двоюродный брат.

Собеседники помолчали, разглядывая портрет супруга и сына Эмми, где Громм изображён ещё отроком. Картину в своё время заказали знаменитому живописцу, который работал по большей части с особами королевской фамилии, и заплатили за неё баснословную сумму. Полотно было предметом гордости герцогини и бросалось в глаза из любой точки кабинета. Сейчас портрет казался несчастной матери укором в том обмане, которому она была причиной.