Василий Лягоскин - Тени Предвечного монстра. Шестая история из цикла «Анекдоты для Геракла»

Он еще раз почесал шишку на лбу.

– Пить надо меньше, – хмуро заметил Зевс, – да по бабам бегать. Но это тебе без меня объяснят (он широко ухмыльнулся, а Лешка зябко повел плечами, за которыми стояли сразу три объясняльщицы), а вот насчет духов Двухголового… Они не были опасны, пока творили добро и зло в тварном мире, принадлежащем человеку.

– Вот как? – Сизоворонкин удивился – не в первый раз за сегодняшнее утро, – они и добро творить умеют?

– А как же? – Зевс грустно усмехнулся, – они не есть абсолютное зло. Они просто Иные, и потому всегда будут ломать наш мир, чтобы изменить его.

– Ага, – понял Алексей, теперь считавший себя крупным экспертом в сельском хозяйстве, – выполоть человечество, как сорняки, и засадить высвободившиеся площади двухголовыми культурными растениями.

– Ну-у-у.., примерно так, – кивнул громовержец.

По обе стороны от него сидели братья. У Аида физиономия и прежде была такой, словно он не удавился до сих пор лишь потому, что на Олимпе не было веревки с мылом.

В магазине «Все для дома» мужик покупает крюк, веревку, мыло и нож. Продавщица спрашивает:

– А нож-то зачем? Мужик:

– А я оптимист – вдруг захочу веревку перерезать?

У Посейдона холодное оружие уже было – не ножик, а трезубец, который он сейчас сжимал побелевшими от напряжения пальцами. Его бородатое лицо выражало сейчас почти детскую обиду – словно поманили конфеткой и не дали. Такой конфеткой для богов была свобода; для морского владыки – в последнюю очередь; ведь именно на его попечении были хрустальные черепа.

– А он, – пожалел Посейдона Алексей, – уже, наверное, представлял себя капитаном Флинтом, или Крузенштерном…

Он перевел взгляд на другого братца, и его фантазия забуксовала. Сизоворонкин никак не мог; что-то внутри не позволяло ему поставить себя на место бога смерти.

– Его проблемы, – махнул рукой Лешка, – мне бы со своими разобраться.

Одну из них, самую главную на сегодня, он и озвучил.

– И что вы от меня хотите на этот раз?

– Нужно найти этих духов, и развоплотить их.

– Это как? – открыл рот Сизоворонкин.

– Не знаю, – пожал плечами громовержец, – сначала найди их, а потом ситуация сама разрешится – у тебя ведь всегда почему-то получается. В помощь могу дать вот это.

Громовержец вытянул из-под стола длинный клинок и осторожно опустил его на столешницу.

– Эскалибур! – восторженно ахнула за плечом Сизоворонкина Афина.

– Меч-кладенец! – не менее завистливо простонала там же Артемида.

– Ничего вы не понимаете, девки, – с остатками злости и обиды в голосе прервала их Гера, и потом – уже с гордостью за супруга, сотворившего такое чудо – вынесла свой вердикт, – это абсолютное оружие; меч, которому нет преград. Ну, еще и другие плюшки в нем имеются, наподобие тех, что я вложила в этот костюм.

На костюм, сейчас древнегреческую тогу, опустилась нежная женская ладошка. Тут же на плече оказались еще две, а Лешка с вполне понятной гордостью подумал, что свободного места на плечах еще ой, как много. Но сейчас ему больше хотелось разобраться не с женскими ладошками, а с чудо-оружием. Он протянул руку к мечу, и тот сам скакнул в ладонь, оказавшись рукоятью в ней так, что разворот длинного лезвия не заметил даже остроглазый полубог.

После пяти промахов грузинский биатлонист зарезал мишень кинжалом.

– Длинноват немного, – выдал первую оценку Алексей.

Меч тут же превратился в кинжал, рукоять которого тоже сидела в ладони, как влитая.

– Ага, – обрадовался Лешка, готовый экспериментировать дальше, – а как я с тобой буду в магазин ходить, или на дискотеку – когда домой вернусь?

Теперь в ладони ничего не было; зато запястье очень органично обнимал браслет, который поражал не своим богатством (ни золота, ни каменьев), не массивностью (куда делись лишние килограммы?), а каким-то непонятном чувством, придающим душе спокойствие и легкость.

– Основательность и надежность, – наконец нашел нужные слова Алексей, – я словно родился с этим браслетом. Вот тут пока и сиди!

Он поднял благодарные глаза к Зевсу и кивнул:

– Да будет так! Договор заключен. Но сегодня не пойду. Отдыхать буду.

Громовержец понятливо улыбнулся, и Сизоворонкин вслух вспомнил анекдот, который, кажется, еще не рассказывал в этой зале:

Если все время работать, и никогда не отдыхать, можно стать самым богатым человеком на кладбище.