– Ваша правда, господин магистр, я абсолютно уверен в справедливости наших действий и искренне убеждён, что только наша вера может принести истинный свет Надежды этим дикарям и отвернуть их от Тьмы, в которую их затягивает язычество! – подобострастно ответил секретарь магистра и тоже покосился на собравшуюся толпу аборигенов.
– Пламя истинной веры нельзя погасить ничем, и они, в конце концов, поймут, что только наша вера – это истина в последней инстанции, дарованная нам Всевышним и только мы являемся её полноправными проводниками! – надменным голосом произнёс магистр и покосился на склонившего перед ним свою голову помощника.
Потом он перевёл свой взгляд на догорающую избу еретика. Над остатками её крыши торчал обуглившейся остов креста с кое-как висевшим на нём, обгоревшими останками человека. Стая воронья уже кружила над избой, предвкушая пиршество, но пока ещё не решалась снижаться. Птицы чуяли поживу, нервничали и раздражённо каркали, но едкий дым и остатки языков пламени и назойливое присутствие людей не давали им приступить к трапезе. Магистр посмотрел на стаю ворон, поморщился и почти в унисон им прокаркал:
– Поехали отсюда, брат мой, нам здесь больше делать нечего!
– Но ещё остался жив сын этого язычника, господин магистр, – махнув в сторону обгоревшего трупа, произнёс помощник.
– Смерть отца-язычника будет хорошей наукой его последышу, и я уверен, что он сделает из этого случая извлечёт надлежащий урок, а если не сумеет, то его тоже будет ждать незавидная участь его отца!
– На всё воля нашего Господа, – склонив голову, кротко ответил секретарь.
– Воистину нашими помыслами руководит наш Господь! – нравоучительно ответил магистр. – В путь, нас в Вендене уже ждут неотложные дела! По пути заедем в Ригу, навестим нашего уважаемого архиепископа, обменяемся с ним новостями.
Отряд собрался в походную колонну, и во главе с магистром тронулся в обратный путь. В арьергарде волочилось две телеги с трупами братьев-воинов, а к телегам были привязаны их лошади. Когда последняя повозка скрылась в прибрежных дюнах, из дюн выскочили Всеволод и Герка. Они подбежали к дому, откуда только что ушли меченосцы. Толпа жителей деревни расступилась перед ними. Над их головами раскачивался обгорелый крест, а на нём, прибитый гвоздями обуглившийся труп отца Стояна. Изредка, с громким треском в доме рушились прогоревшие брёвна, но труп старика, закреплённый умелой рукой служителя истинной веры, продолжал висеть.
Зайдя во внутрь того, что осталось от их избы, Всеволод и Герка стали пробираться к месту, где стоял крест с останками отца Стояна. Вороны, увидев, что большинство людей разошлись, осмелели и, не смотря на едкий дым, начали попытки пристроиться на обгоревшем трупе. Герка попытался найти под ногами что-нибудь, чтобы отогнать наглых птиц, но тут его взгляд натолкнулся на блестевший первозданной чистотой коловрат. Он выглядел так, будто мастер только что закончил над ним свою работу, и будто бы до этого вокруг не было ни жара огня, ни гари пожарища. Герка наклонился, осторожно поднял древний символ веры славян и заметил, что из-под валявшегося на полу обгоревшего бревна выглядывал посох отца Стояна. Он отпихнул ногой полуразвалившееся бревно и взял в руку посох. Символ старой веры тоже не хранил на себе никаких следов пожарища. Герка засунул посох за пояс, а коловрат положил за пазуху.
Затем вместе с Всеволодом осторожно сняли останки отца Стояна с креста и отнесли их к морю, чтобы обмыть солёной, морской водой. Сердобольная соседка принесла старую, потрёпанную простынку, но и за эту скромную помощь ребята были ей очень благодарены, потому что у них самих больше ничего не осталось и может это и хорошо, что их родителям не довелось увидеть, как горят их избы. Герка сбегал к старосте и принёс с собой видавшую виды лопату. Раздался громкий треск. Что-то упало за их спиной. Они обернулись на звук – это рухнул крест, символ веры незваных пришельцев. Странные пришельцы – они молились кресту, и на нём же распинали и сжигали живых людей.
Всеволод и Герка выбрали место для захоронения отца Стояна на вершине пригорка, в дюнах, совсем недалеко от того места, где стояла их изба. Как раз с этого места было хорошо видно море, которое так любил старый рыбак и это же место первым посещает восходящее над горизонтом солнце. Солнце, которое всю свою жизнь так боготворил его отец Стояна.
Никто из односельчан на его похороны отца не пришёл, хотя многие из них были обязаны ему своим здоровьем, а некоторые и самой жизнью. После учинённой меченосцами показательной расправы все жители деревни стали бояться друг друга. Каждый мог донести на каждого и только троица друзей осталась верна друг другу и не боялась предательства. Они все в этот ужасный день лишились своих жилищ. Их ещё больше сплотила общая беда – они лишились своего крова, а Стоян и отца. У Всеволода и Герки отцы ещё раньше навсегда остались в пучине моря, а матери ненадолго их пережили. Рыбацкая доля такая: идёшь в море и не знаешь – вернёшься домой с уловом или сам останешься в море на корм его обитателям.
Читать дальше