Ирина Булгакова - Рандом (СИ)

...Или нет! Логично предположить, что у каждого из тех, остался в живых, скрывается в шкафах такое вот смертельное оружие. И когда наступает другое время суток, не то, которое укладывается в двадцать четыре часа, каждый из нас начинает охоту. Друг на друга. Верка — яркий пример. Одна из тех неудачниц, кто попался.

Потому что, так или иначе Земля должна быть чистой. И когда умрет последний представитель нашего племени, включиться иное время, отмотает за пару дней пяток тысячелетий и все, что останется — благодатная почва для новых экспериментов. О, как их безгранично много для того, кто планирует эволюцию для каждого живого организма!

Вот о чем думала я, когда перепрыгивая через две ступени, выскочила на Исаакиевскую площадь. Со мной прыгала сумка только с самым необходимым, да, пожалуй, еще несколько любимых вещей оттягивали мое плечо. То странное, найденное мной оружие, лупоглазо целилось теперь в черноту закрытого ящика в шкафу и выстрелить мне в спину не могло.

Ведь так?

Эпилог

Бомба в моей голове разорвалась.

Ночью я без происшествий забралась в багажное отделение открытого трейлера и даже успела соорудить себе настоящее гнездышко из пачек памперсов. Я оказалась права — ближе к утру мотор загудел и машина тронулась с места. Постепенно меня укачало. Мы ехали, я слушала шум дороги. Временами мы останавливались, иногда Макс выходил, с матюгами разгребал невидимые мне завалы, пробивая дорогу в новый мир. Мяукал в положенное время Костик, требуя по расписанию кормежку, либо новый памперс.

Я не планировала обнаружить себя в первые сутки. Вообще, чем дальше мы будем от Питера, тем лучше. На дороге Макс меня не бросит — это факт. А повернуть назад... Духу не хватит, я была уверена.

Я победила, я знаю. Эта мысль баюкала меня, толкала в объятия сна.

И вот тогда в моем мозгу разорвалась первая бомба. Вдруг, из кладбищенского тумана ко мне выдвинулось худое лицо Колюни.

- Ты права, Влада, - шептали синие губы. - Ты мудрее нас всех. Если бы тебе нужен был оруженосец, я готов...

- Ты? Зачем? - странные вопросы сыпались из странного парня, прижимающего к мертвой груди кровавые руки.

- Никогда бы на тебя не подумала… Черт-черт, как обидно. Ты… чтоб ты… – Белые зубы до крови кусали губы, а короткие белые волосы трепетали, как снежные перья на ветру.

Память холодной влажной змеей потекла вверх по позвоночнику, с каждым движением к ней что-то липло. Она двигалась, обрастая новым, все более неподъемным мусором.

А потом начался настоящий артобстрел из старческих «доченька, не надо», гопницких «только не ты, мля, только не ты». И много вопросов — разных, одинаковых, много молчаний — просящих, понимающих. Всплывали десятки мертвых лиц, которых я видеть не могла. И еще одно, почти детское, спокойно принимающее пулю из случайно дрогнувшего ствола.

Я не спала. Мокрая от пота я нашарила в сумке бутылку с водой и долго пила, обливаясь, чувствуя струи, ползущие за пазуху. Кошмар. Только кошмар. Я повторила слова двести миллионов раз, пока не успокоилась. Я собиралась пристроить бутылку на место, когда моя рука наткнулась на холодный металл. Деталь сама собой прыгнула мне в руку, потом еще одна и еще. Согретые теплом, они собрались в одну — смертоносную одноглазую стерву. Я усмехнулась, сжав ее в руках. Она ответила мне тем же, подмигнув единственным глазом.

Смех душил меня. Я пыталась с ним справиться, но он никак не хотел оставить меня в покое. Все лез и лез из меня, высыпаясь на ямах или на спинах лежачих полицейских.

Я смирилась. Я больше не пыталась зажать себе рукой рот. Под умиротворяющий шум дороги я смеялась.

Я смеялась.

Конец