Ирина Булгакова - Рандом (СИ)

- Дашка, зачем? - жалко спросил я, заранее обвиняя в том, в чем не было ее вины.

- Ма-акс, - забеспокоилась Влада. - Даже хорошо, что мы узнали. Видно, что срок поздний. Я в том смысле, что уже скоро. Ты не можешь вспомнить, когда вы были вместе в последний раз? Макс, ты можешь сказать мне все. Даже если...

- Может, она просто заболела? - я не хотел слушать Владу. - Бывают же всякие болезни. Водянка там... Надо покопаться в справочнике.

И в этот момент, отвергая мои усилия обратить правду в другую веру, на Дашкином животе что-то вздулось, поерзало и убралось назад. Я вздрогнул, отпрянув, едва не свалился, споткнувшись о прикроватную тумбочку.

- Я знаю, как называется эта болезнь, - Влада придержала меня за руку. - Она называется беременность. Если хочешь, Дашка больна. Твоим ребенком.

- Мне нужно выпить. - Я расстегнул куртку, на пол посыпались ненужные коробки.

На кухне, сжимая в руке стакан с забытым виски, я сидел, совершенно не представляя, что делать дальше. Ехать к Султану? У него там баб в возрасте до фига, может, и найдется кто-нибудь, кто примет роды. Литература там, справочники... И еще медикаменты...

- Так ты можешь ответить на вопрос? - Влада села на диван напротив. - Просто это поможет установить срок. Мне нет дела до всяких моральных вопросов...

- Тебя интересует, спал ли я с ней после того, как все случилось? Тая может засунуть свои грязные слова себе в задницу. После того, как все началось, даже в такую больную голову как моя, подобная мысль не приходила! Я люблю... любил ее. Она была моей девочкой. Я кормил ее, укладывал спать... Обнимал...

Меня накрыло. Слова пристыли к горлу. Я одним глотком осушил полстакана виски.

- Не переживай ты так, Макс! - напомнила о себе Влада. - Справимся!

- Справимся. Смешно. Ты даже не представляешь себе, о чем говоришь. Нашлась тут. Знаток.

- Что ты вообще обо мне знаешь? – вдруг прорвало ее. - Да я заботилась об Антошке с первых дней! Когда маму выписали, отец вообще к Антошке не подходил! Бабушка и дедушка в Выборге. Так что это я помогала маме! Купала его, кормила. И что такое маленький ребенок уж знаю побольше тебя!

- Ладно, ладно. Успокойся. Разоралась.

- Я спокойна. И еще. Мне кажется, у нас появилась надежда.

- Думаешь? - я понял ее с полуслова.

- Надеюсь. В любом случае, помни, ты не один.

Я не сдержался, усмехнулся.

- Ерунда все это, Лада. Обман. Мы все одиноки. Каждый из нас. Это кажущееся не-одиночество вынужденное. Ты что же думаешь, раньше та же Натаха спала бы с Султаном? Или в обычной жизни Алиска обратила бы внимание на Даньку?

- А ты на меня? - подсказала мне Влада.

Я посмотрел на нее. Она занавесилась волосами, но губы ее дрожали.

- Ладушка-оладушка...

- Скажи мне, что все не просто так. То, что происходит между нами.

Трогательная, милая, она пробила меня до глубины душа, напомнив прежнюю Дашку.

- Иди ко мне.

Она безропотно подчинилась, обошла стол и села ко мне на колени, заполнив пустоту между распахнутыми руками. Теплая, отзывчивая, она обвила мою голову, заставив уткнуться носом в тонкую шею. Туда, где билось сердце, стремительно отсчитывающее бесконечные тук-тук. Я прижался губами к ее шее, коснулся маленького уха, спрятанного в волосах. Она задохнулась, опустила голову, нашла губами мои губы. Горячая волна накрыла нас обоих, вошла внутрь, переиначила все по-своему. Одним росчерком пресекла тревожные мысли, часть отправила в прошлое, часть в будущее. В настоящем осталось хрупкое, податливое тело, так настойчиво отзывающееся на ласку.

Исполняя свой ритуал, пошла в туалет Дашка. В разорванной футболке, из которой торчал большой живот. Зачем-то постояла у входа на кухню, равнодушно окидывая взглядом наши обнаженные, блестящие от пота тела...

Я проснулся ближе к утру, на наспех разобранном диване в гостиной. С трудом разлепил глаза, отыскав в темноте разбудившую меня Владу.

- Макс, я не хочу тебя пугать, - сказала она. - Но у твоей Дашки, кажется, отошли воды.

Глава 11. Not found

Not found

Прикольно. Получается, нашлись слова после смерти. Я посмеялся бы, если б смог.

Смотри, у каждого пути должен быть свой конец. Плохой, хороший — отдельный разговор. Я не об этом. Вот ты вышел такой весь бодренький, посвистываешь, и все у тебя вери гуд. И внутри все поет, потому что ты знаешь, конец вот-вот, короче, скоро. Проходит там час, полтора, а еще не видно ни конца, ни края. И птички в твоей душе такие напряглись и о-па - подзабили малёхо на песни. Ты устал. А все идешь, но уже понимаешь, что всякие «вот-вот» и «скоро» не для тебя. Единственное, что тебе остается — это терпение. Нет, ты с удовольствием положил бы на него, но темы это не отменяет. Ты все равно, на хрен, идешь. И птички давно сдохли, и на душе тоска. А теперь самое страшное. Ты хочешь ведь знать правду? Ты начинаешь подозревать, что не знаешь куда и когда придешь. Незнакомое чувство, верно?