Олег Кожевников - Командарм

Кучкования бойцов не наблюдалось только у стоявших несколько в отдалении трофейных 88-мм зенитных орудий, захваченных ребятами Костина. Народ там был, но все военнослужащие были заняты делом – осматривали трофейную технику и суетились вокруг буксирующих её грузовиков. Даже издалека было видно, что суетящиеся бойцы хорошо друг друга знают и понимают. Это были специалисты, которых я привлёк из артиллерийских полков РГК. Обязал каждый полк выделить по двадцать человек для формирования зенитно-артиллерийского дивизиона. Остальная трофейная техника стояла вдоль самой широкой городской улицы, упирающейся в гигантскую площадь напротив ратуши. Даже эта большая площадь с трудом вмещала всех, кто сейчас там находился. А на подходе колонна 591-го гаубичного артполка.

Когда я об этом подумал, то сразу начал действовать. Выбрался из кабины «хеншеля» к подошедшим к машине командирам и без всякого вступления начал командовать. Во-первых, приказал командирам, чтобы их бойцы занимали места в грузовиках. Во-вторых, определил порядок движения и сформировал боевое охранение. Впереди должны были двигаться трофейные «ханомаги» и мотоциклисты (три BMW с колясками были захвачены в ходе нашей операции). На всей этой технике были эмблемы дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер».

Очень удобно разъезжать по тылам немцев на такой трофейной технике. Когда наткнёшься даже на подготовленный к обороне блокпост, гитлеровцы первыми не стреляют, наверное, верят, что на технике с крестами не могут находиться русские коммунисты. На этом фашисты уже столько раз прокалывались, что пальцев на руках не хватит. Но для любителей «орднунга» и баварского пива эта простейшая военная хитрость так и оставалась нарушением каких-то там конвенций. Вот этой тупостью арийцев мы успешно пользовались. На всей трофейной технике я запретил закрашивать кресты и немецкие эмблемы. Когда эта техника была в нашем тылу, на кресты просто клеились звёзды или на кабины вывешивались красные флаги.

Вновь движение нашей группы началось уже глубокой ночью. Как обычно, я задремал от монотонного покачивания пассажирского сиденья «хеншеля», но никакого нормального сна так и не получилось. Вроде бы забылся, и перестали мерещиться всякие ужасы, подобные тем, которых насмотрелся днём, как режим работы двигателя «хеншеля» изменился и покачивание сиденья прекратилось. Мы остановились. Ещё не открыв глаза, я прислушался, всё вроде бы было тихо. Окончательно придя в себя, осмотрелся, но ничего экстраординарного не увидел. И тогда требовательно спросил у водителя, красноармейца Лисицына:

– Что случилось? Почему встали?

Тот немедленно ответил:

– Так, товарищ генерал, вы сами приказали, что если впереди идущий ЯрАЗ остановится на обочине, то подъезжать к нему вплотную и тоже вставать, пропуская идущие позади автомобили. Я так и сделал, как вы приказали.

Действительно, я давал такое распоряжение, ведь ярославская пятитонка (на которой была установлена радиостанция) должна была остановиться только в том случае, если удастся установить связь с группой Костина. Значит, всё-таки это удалось. Это хорошо, теперь я хоть буду знать, куда выдвигать гаубичный артполк. А не тыкаться в темноте, как слепой котёнок. Больше не задавая вопросов Лисицыну, я выбрался из кабины «хеншеля» и направился прямо к будке, установленной на шасси ЯрАЗа.

Действительно, связь с Костиным была установлена, и сам капитан в данный момент находился на связи. Его доклад буквально ошарашил меня, приготовившегося к тяжелейшему ночному бою. Случилось невероятное, бронедивизион и мотострелковый батальон в ходе скоротечного вечернего боя наголову разбили гитлеровцев. Их остатки позорно бежали, и в настоящий момент гетто и лагерь советских военнопленных деблокированы. Из пленных формируется стрелковый полк, и несколько рот его уже вышли на зачистку города.

Такой успех группы Костина стал возможен благодаря оперативности (выходу подразделений в рейд без всякой раскачки) и всё тем же крестам на трофейной технике. Передовые бронетранспортёры и штурмовое орудие ворвались в Миньск-Мазовецка практически сразу после подхода к немцам подкреплений. И сразу же начали операцию по их уничтожению. Начался настоящий бедлам, доходило до того, что немцы открывали огонь по своим же. Ну а потом началась паника – хвалёные немецкие ветераны, побросав тяжёлое вооружение, бросились из города, преследуемые не моими ребятами, а разъяренными бывшими пленными. Которые за время восстания сумели организоваться и вооружиться немецким же оружием. Кстати, в этом бою подразделения Костина захватили в плен 187 немцев, а восставшие ни одного – расстреливали их, даже если те поднимали руки.