Владимир Буров - Небо в алмазах

– Неужели такая большая разница?

– Да, разница есть, и действительно, большая. Вода – не наша стихия, и ей надо заплатить за пользование.

– Только человек с именем может дважды войти в одну и ту же реку?

– Почему дважды?

– Не знаю, но уверен, что не оговорился случайно, – ответил Кетч.

– Ты значит, думаешь, что можешь вернуться в Москву, и второй раз начать свой полет, как первый? – удивился Говард Хю, которого Кетч не узнал, и более того:

– Никак не мог вспомнить: знал или нет раньше.

Да и зачем вспоминать, оставим памяти памятное, а сами пойдем вперед.

Только через месяц с лишним они опять полетели.

– Куда? – спросил Кетч. Хотя надеялся, что в Москву.

Но Гаргантюа ответил:

– Мы летим в Ванкувер.

И да: ты не забыл, как твое имя?

– Пан?

– Иногда нужно знать полное имя. – Пан-та-грю-эль. Может быть, вообще лучше думать, чтобы меня звали Эль. Потому что я думаю, Эль – это летающий.

– Ты летал когда-нибудь?

– Да, раньше иногда летал, даже часто.

– Жаль, я не умею, – сказал Говард Хю. – И знаешь почему? Чтобы научить летать самолеты.

Они сели в Ванкувере.

– Я думал, мы уже там и были, – удивился Кетч.

– Мы были в моем Техасе, – ответил Авиатор, – это южнее.

– Вот так, действительно, когда-нибудь, резюмируют:

– География вполне может существовать без ее карты.

– Мы проложим свою географию на этой Земле.

– Именно на этой?

– Возможно, останутся силы, и мы доберемся до Ориона.

– Там не жарко?

– Жарко в настоящем, а мы, скорее всего, попадем в будущее.

– Только бы не было слишком холодно.

– Это потому что простудился на Северном Полюсе?

– В принципе, ты прав: Полюс должен быть, чтобы было можно иногда переползать на другую сторону:

– С напряжением.

– Может оказаться, мы истратим на доставку туда себя столько напряжения, что на долгое время хватит гладкого пляжа с морем, или реки под горой.

Они сели в Ванкувере, которого достигли быстро и без напряжения:

– Как люди!

И все там обрадовались, цветов было столько, что позавидовали бы многие джазисты, такие, как Билли Холидей.

Говард притащил ее в номер первосортной гостиницы, чтобы дать интервью.

– Я не беру, – ответила она просто, а только даю.

– Простите, что? – не понял даже Кетч.

– Я могу дать вам первое в жизни интервью.

– Хорошо, – ответил Говард, мы вас прославим, а вы нам что? Сделаете какую-нибудь услугу.

– Прямо так, без знака вопроса? – спросила она без улыбки, ибо никак не могла понять:

– Чего вам, собственно, надо?

– Нам нужна связь с Землей, – сказал Хью.

– Но я не разбираюсь в позывных сигналах, – ответила Билли.

– Достаточно, если вы будете петь, леди, – сказал неожиданно для самого себя Кетч. И добавил: – По пять тире восемь часов в день.

Билли хотела возразить, что ей нужно еще время на жизнь.

– Зачем? – не совсем понял Кетч.

– Чтобы на нее зарабатывать, – ответил за нее Говард Хз. Но Кетч добавил:

– Мы тебе будем платить всё время.

– Нашего сотрудничества, – добавил Авиатор Хз.

– Не знаю, справлюсь ли я.

– Есть еще какие-нибудь проблемы?

– Да, одна есть, – улыбнулась Билли.

– А именно? – удивился Говард. И почти догадавшись, спросил: – Ты хочешь летать?

– Почти.

– А именно?

– Я хочу полететь с вами.

– Кто-то должен петь, – сказал Кетч.

– Я поставлю свою пластинку, – сказала Билли.

– Хорошая идея, давай прорепетируем, – сказал Хз.

– Хорошо, – сказала Билли, – тогда надо начать с начала: записать ее.

– Ладно, – согласился Говард Хю, – это даже лучше, что ничего нет, потому что уже похоже на правду. – И добавил:

– Я закажу продюсера и фотографа, и ты им споешь на двадцать пять часов, и снимешься на десять альбомов для пластинок.

– Только один вопрос можно?

– Хорошо, но не больше, потому что мы уже опаздываем.

– Почему на двадцать пять, а не на двадцать четыре: начинайте слушать каждую пластинку с утра, и вам на северном полюсе жизнь покажется бесконечной, ибо всегда будет начинаться:

– С начала.

– У меня уже другая программа в голове, – сказал Авиатор, ибо думал наоборот:

– Продолжать жизнь.

Они ушли на банкет по случаю их перелета в Америку через Северный Полюс, где президент – Герберт Гувер или Делано Рузвельт – они сразу не смогли точно определиться – должен поздравить их с результатом, для американских летчиков еще неповторимым.

И почти все – за исключением тех, кто вообще не знал, повода встречи, ибо богатые и знаменитые так часто справляют праздники друг у друга в поместьях и на виллах, что стараются не помнить их причину, ибо: