Андрей Лео - Сделай что сможешь 1 [СИ]

А я? А что я? Да, инженер, но лет девятнадцать на крупных заводах не работал и высоких начальственных должностей не занимал. Да, в армии снайпером в спецчасти служил, но простым сержантом. Да, люблю оружие и отлично стреляю из любого. Последние десять лет в свое удовольствие палил из всего, что было, а у меня много чего было. Но оружия, кроме здоровенных корабельных дур, никогда не производил. Не считать же производством вытачивание дома интересных стрелялок для себя любимого.

А в последнее время я огранкой драгоценных камней занимался. Ну в смысле шесть лет назад заводик организовал по выпуску ювелирных изделий, да и сам кое в чём поднаторел. Некоторые говорили, талант пробуждается. Льстили, наверно. И как с этим багажом, чёрт возьми, историю менять? Мне бы дожить сначала до той же долбаной революции, уже рад буду. Разумеется, я в состоянии организовать много интересных производств, но для этого нужны деньги, гроши, тугрики. Где их взять? Стать алмазным королем? Застолбить кимберлитовую трубочку в Якутии? А я не помню её месторасположение, хоть и летал туда несколько раз. И в Архангельской области бывал, и по уральской земле побродил. Не-е... на карте-то ткну пальцем в примерный район. Только на вопрос о точных координатах память услужливо посылает на три буквы. Даже инженером мне никуда не пойти. И дело не в возрасте - надо переучиваться, в 19-ом веке технологии другие.

Пока, развалившись на шкурах, предавался горестным раздумьям, а после немного подремал, Машка успела испечь хлеб и картошку отварить. Тут и ведьма пришла. Правда, зря я её так называю. Сестрёнка говорит, она очень хороший человек и знахарка прекрасная, меня словно родного выхаживала. В придачу единственная хозяйка землянки и всей поляны. А зовут её баба Софа.

Начались сборы на стол, как говорится, что бог послал. Из разговора понял: с едой у нас дома дела обстоят хреново. Мой новый папаня устроил для семьи раздельное питание: он со старшими сыновьями ест из одного горшка, а мать и мы с Машкой - из другого. Догадайтесь, в каком горшке есть мясо, а в каком нет. И ладно б одно мясо: мы обычно лопаем капусту с водичкой, закусывая куском хлеба. При этом маманя такой порядок во всём поддерживает: как же, мужики работают, устают, а мы фигнёй страдаем. Братья, кстати, порядком старше: Гнату восемнадцать, Фёдору недавно шестнадцать исполнилось.

Отец, ко всему прочему, бывает, напившись, бьёт меня. Хотя чего это тельце бить, дал щелбан и пинка - всё, хоронить можно. Братьям и матери тоже достаётся, но меньше. Машку, слава богу, не трогает. Надеюсь, и дальше так будет. Иначе... я нэ увэрэн, что правильно отрэагирую.

Не, я понимаю, домострой и прочая хрень, но не припомню, чтоб детей в крестьянских семьях голодом морили. Естественно, когда голод у всех в округе - взять, например, девяностые годы этого столетия или тридцатые следующего, бывали и страшные вещи, даже ели детей. Но здесь, насколько могу оценить, живут довольно сытно. Во всяком случае, никто не голодает. А наша семья зажиточной считается. Зачем тогда, спрашивается, нас гнобить?

Знахарка присела ко мне на топчан и положила руку на лоб.

- Горячки нет, на поправку идёшь. Выпей настой, опосля снедать станем.

Ужин прошёл, на мой взгляд, в тёплой дружественной обстановке. Чуть погодя, постарался навести мосты насчёт остаться в землянке ещё на недельку-другую - ну не хотелось идти в тот дом, о котором рассказала сестрёнка. Оказалось, не всё так просто. Баба Софа, немного повиляв, созналась:

- Мне ваш отец дал всего седьмицу. Если потом не сможешь работать, не заплатит... Осень... ваша помощь нужна в поле.

Блин, вот что значит "узок круг этих богатеев, страшно далеки они от..." огорода. Сельская жизнь, однако. Про сбор урожая я и забыл. Что же делать? И тут подала голос молчавшая Машка:

- А много он обещал заплатить?

- Мешок муки, - вздохнула знахарка.

- Мишка, а давай шкурками отдадим.

- Какими шкурками?

Сестрёнка смутилась.

- Ты просил про них не говорить. Но сейчас, поди, можно?

- Говори, - разрешил я.

- У тебя в лесу спрятаны добытые прошлой зимой шкурки. Не один мешок муки будет.

- Я не хочу ссориться с вашим отцом, - тётка помотала головой.

- Ну зачем же ссориться? - воспрял я духом от сестричкиного известия. - Машка завтра прибежит домой с печальной вестью: мне снова плохо. И мы поживём у вас лишних две-три э-э-э... седьмицы, - вовремя вспомнилось, как тут неделю называют.

- Дурень! Да коли здоров, нельзя говорить, что болен. Надолго слечь можешь и вряд ли уже встанешь.