Максим Павлецкий - Легенда о Багуле. Книга первая. Степи в огне

– Доставай свою открывалку, – скомандовал майор Андрею Игоревичу, который являясь славным медвежатником и мастером вскрытия замков, постоянно имел при себе отмычки, открывающие любую дверь, практически любого замкнутого помещения, которое в скором предстояло разграбить. Мародерством в Забайкалье тогда занимались многие, но зачастую обчищали военные склады, базы хранения хозяйственных товаров (одежда, посуда, инструменты и прочие мелочи). Брали всё, что не было прибито, в хозяйстве все годилось. Но в дом к простым деревенским не лезли, по двум причинам: во-первых, брать у самих-то людей было особенно нечего, а во-вторых, незваных гостей могли встретить как пулей СВТ-40, в обиходе «Светлана», или той же «Берданки», так и дробью вертикального двуствольного ружья ТОЗ-34. Присматривали, в основном, брошенные места.

Найденный исправный пульт управления ракетами для военных авантюристов, по сравнению с предыдущими находками для искателей, как таких окрестили в народе, был настоящим Клондайком на берегу Юкона, который в старину был по праву щедрым для североамериканских охотников за приключениями.

– Я пока генераторы проверю, – начав возиться с массивными тушками инверторных генераторов, сказал Сергей Олегович. – Топливо слито!

– Бляха муха! – выругался майор, пока Андрей Игоревич, который осторожно, словно хирург прощупывающий нерв, боясь запустить ракету, хотя электричества и не было в проводах, и уверенность в том, что установка вообще работает, таяла, пытался вставить самодельные отмычки в замок и провернуть его.

Выскочив из подпола, едва не сбив деда Егора, уже вовсю сладко посапывающего со спицами в руках, майор, раздетый выбежал в пятнадцатиградусный мороз. Перерыв кверху дном пожитки в обоих санях, попутно дав по морде одному псу, укусившему его за ногу, Сергей Олегович кое-как нашел канистру с десятью литрами бензина АИ-92. Холодная рукоять канистры обжигала льдом голые пальцы. Закрыв дверь в прихожую, Сергей Олегович в два шага пересек кухню и бросился греть замерзшую ладонь у печи. От всего произошедшего дед Егор встрепенулся воробьем и, продрав глаза от спячки и зевая, пугливым голосом спросил:

– Ну что, нашли что искали?

– Да, батя, нашли. Сейчас запускать будем. – Вежливо, разразившись откровенностью. чего никогда не наблюдалось за Сергеем Олеговичем, сказал майор, крикнув последние слова в зал, целясь голосом в подполье.

– Андрюха! Ну, как там у тебя?!

– Готово! – Отозвался голос капитана из-под пола, создавший импровизированный ключ из двух отмычек, воткнутых в замок и обмотанных синей изоляционной лентой ПВХ.

– Что нашли-то, сынки?

– Ракеты, батя, у тебя нашли. Ракеты!

Капли воды от талого снега проникали сквозь крошечную дырку в пропитанном влагой брезенте, падая на шахматную доску и разбиваясь мелкими брызгами, задевая руки играющих. Отполированная древесина игровой, с черно-белыми квадратами доски ярко блестела на солнце. Фигуры Стаунтона были строгими и простыми, какие только можно раздобыть. А вот окантовка самой доски по краям было выполнена в чудесном тибетском мотиве. Приближался эндшпиль. Ход был черных.

Смуглый тунгус, облачённый в зимнюю куртку с роскошным меховым капюшоном, хвостом лисицы лежавшим на плечах, поверх кухлянки к тому же был покрыт разгрузочным жилетом, с красующимся на груди фонарем с ручной динамо зарядкой, а также битком набитыми, всем что только может пригодиться в походе, карманами разгрузки. Поясной ремень был обтянут гордым патронтажем с заряженными в него патронами калибра 12х70 с картечью, а также с болтающимся на левом боку широким охотничьем ножом, который говорил о суровом нраве его владельца. Позади стояла, упираясь стволом во вбитый столб растягивающий брезент, усовершенствованная и модернизированная ТОЗ-34, измененная до такой степени, что кучность стрельбы, а также меткость попадания снарядов были лучше, да и отдача, которой практически не было, скорее напоминала отброс, как у АК-74. Рядом с ружьем, у ног сурового тунгуса, лежал здоровенный походный рюкзак, перевязанный и перетянутый, как только можно, увенчанный на вершине сумки настилом для еды. Тут же покоился баул со спальным мешком. Тунгус пальцем левой руки поправил черное пенсне.

– Зря ты так говоришь про них, – продолжал говорить на бурятском языке игрок черными фигурами, бросив взгляд на стоявший неподалеку автомобильный парк, личный состав которого был занят тем, что покрывал автотранспорт краской, украшая кабины и кузова монгольскими и бурятскими национальными орнаментами, создавая действительно произведения искусства. Воины-буряты, все как один разодетые в синие камуфляжи отрядов ОМОНа, а также черные одежды прочих спецслужб, комбезы которых распределялась по кастовой системе, ловко размахивая баллончиками краски, разрисовывали как легковые, так и грузовые транспортные средства. Работали под звуки и песни национальных напевов, доносимых из кассетного магнитофона, с присоединенными к нему здоровенными сабвуферами, не замечая ни разговора сановных шахматистов, ни их сами, с головой уйдя в творчество.