Михаил Ахманов - Ассирийские танки у врат Мемфиса

По моему сигналу бойцы поползли меж камней. Уже не лишенцы-заключенные, а человеческие существа, почуявшие свободу; от нее нас отделяли жизни двадцати ассиров. Мелочь, в сущности! Для Монта, грозного бога войны, на один зуб!

Давид и Софра бросили гранаты, другие полетели с флангов, и я поднял людей в атаку. Мы ринулись на ассиров подобно львам, расстреливая скудные свои боеприпасы; мы добежали до них, и каждый бил тем, что было под рукой, – кайлом, прикладом, ножом или камнем. Поистине верно говорили предки: финик с кривой пальмы так же хорош, как с прямой. Молот и кирка ничем не хуже пули – только бы замахнуться, вытянуть руку и достать врага.

Все закончилось быстро. Полдень еще не наступил, когда я приблизился к дому Саанахта и спотк-нулся о его труп.

Саанахт лежал на пороге, засыпанный рухнувшими с крыши кирпичами. Застрелили его в упор – на груди, у сердца, расплылось багровое пятно. Хоть был он скорпион и ядовитый гад, я остановился над покойным, склонил голову и вознес краткую молитву Осирису. Впрочем, не думаю, что она поможет Саанахту, когда Сорок Два Судьи примутся взвешивать его деяния.

Рядом с начальником лагеря валялись пробитые осколками трупы трех ассиров-пулеметчиков. Обогнув их, я шагнул в каморку, служившую опочивальней. Здесь нашлась Туа: тело – отдельно, голова – отдельно. Похоже, тощая ведьма чем-то ассирам не потрафила, и ей разрубили шею клинком. Кровь вытекла на полотняное покрывало ложа и начала подсыхать; ткань бугрилась ржавыми комьями, и голова Туа лежала среди них как жуткий плод в багряном сиропе.

Прости меня, Монт! Прости, Львиноголовая Сохмет! Простите, мои покровители! Все же война – страшная штука…

Снова пробормотав молитву, я перебрался в другое помещение, такое же крохотное, но выглядевшее попросторней – здесь находились только стол, табурет, клетка с большим зеленым попугаем и сундук с папирусами. Я покосился на сундук, но тайны Саанахтовой бухгалтерии занимали меня не больше, чем дремлющая птица. На столе громоздился ушебти с торчавшим из верхней крышки микрофоном и питающими батареями – к нему я и подсел, включил аппарат и стал вращать ручку настройки. Приемник оказался неплохой, фиванского производства, и антенна на крыше уцелела, так что скоро сквозь треск помех стали прорываться голоса. Я настроился на Мемфис.

«…трр… хрр… дрр… ассирское вторжение на исходе сегодняшней ночи. Как сообщают компетентные источники в Доме Войны, это бессмысленная акция. Из сорока машин, принявших участие в налете, восемь сбиты Стерегущими Небо, а остальные, оказавшись под плотным заградительным огнем, не смогли выполнить прицельное бомбометание. Дворец фараона – жизнь, здоровье, сила! – цел, ни единого снаряда не попало в Ставку Главнокомандования под Мемфисом, в здания Дома Войны, Дома Маат и другие стратегические цели. Частично разрушен храм Амона, пострадали южный и юго-западный ремесленные кварталы, где производят носилки, опахала и другие предметы роскоши. Взрывами опрокинуты две статуи сфинксов на Дороге Процессий, разбиты несколько причалов на Реке и сожжено селение Пи-Мут, рыбачья деревушка к югу от столицы, рядом с птицефабрикой священных ибисов. Исчерпав запас бомб, цеппелины поднялись на большую высоту и взяли курс на северо-восток. Их преследуют наши славные соколы Гора…»

Хрр… дрр… Грянула бравурная мелодия, хор юных жрецов затянул торжественный гимн. Благодарили всех богов, от Амона до крокодила Себека и шакала Анубиса, но особенно – божественного Джосера, воплощение Гора, чьи глаза – луна и солнце, чьи крылья покоятся по обе стороны небес, чей грозный клюв – погибель врагам. Попугай пробудился, буркнул: «Фарраону урра!» Плюнув, я выключил ушебти.

Кое-какая информация была, однако, полезна. Сорок цеппелинов бомбили Мемфис или пытались это сделать, но Хоремджет и Пуэмра видели больше машин, да и сам я помнил, что над пустыней пролетело аппаратов пятьдесят, а возможно, семьдесят. Сорок везли бомбы, сброшенные на столицу, в других находился десант, отборные части СС – и куда же они подевались?.. Я уже не сомневался, что налет был акцией прикрытия и что где-то в долине Реки или в ее окрестностях рыщут Собаки Саргона, и в немалом числе. Но это было не нашей проблемой.

Я покинул дом Саанахта. Мои бойцы собирали оружие, а те, кто не участвовал в схватке, тащили раненых и мертвые тела. Туати с растерзанной грудью, Пуэмру с залитым кровью лицом, мертвого Сенмута, мертвого Нехси, мертвого Рамоса… Тотнахт хрипел, получив три пули в легкие, у Джхути был перебит позвоночник, – жить обоим оставалось недолго. Их опустили на землю – там, где у кучки легкораненых уже хлопотал Тутанхамон.