Александр Прозоров - Земля Мертвых

Несколько «викингов» вскарабкалось на земляной вал, но увидели только отваливающий от причала корабль, в котором помимо самих защитников сидели несколько женщин, детей разного возраста и даже недовольно похрюкивали две розовые свиньи.

— Убегают! — вскочил со своего места Агарий указывая рукой в сторону Березового острова. — Свены убегают!

На широком просторе залива белел большой прямоугольник паруса, медленно удаляясь. Поскольку лойма чужеземцев, перевезшая их на остров, по-прежнему оставалась на своем месте, зарывшись носом в лесные заросли это могло означать только то, что чародеи смогли выбить свенов из их поселка.

В столкновении непонятных, но не принесших бед чужаков и северных дикарей, регулярно совершающих наскоки на порубежные селения, дружинники явно приняли сторону колдунов, и полночи следили за мельканиями в черном небе огненных искр, надеясь полюбоваться пожаром в дикарской крепости.

— Теперь они до зимы спокойно жить могут, — сделал вывод боярин Иванов. — Свенская земля далеко, оружных людей они трогать боятся.

— Отомстить захотят, — покачал головой боярин Мурат, но Дмитрий Сергеевич не согласился:

— Чародеев почти две сотни на остров ушло. Свенам такую армию не один год собирать надобно. Разве по льду попугать захотят, и только.

Мурат Абенович пожал плечами. Хотя сам он и вырос в здешних краях, но мыслить все еще продолжал категориями могучих цивилизованных государств, счет воинам ведших на тысячи, а городами считавшими селения с десятками тысяч населения. Он никак не мог понять, почему здешние сотни и полусотни упрямо называются армиями, а деревеньки Юрьев, Пернов или Гдов считаются городами? Ладно, их еще можно назвать крепостями — но не городами же! Боярский сын тяжело вздохнул, и повернул голову к опричнику:

— Так тебе нужна помощь, государев человек?

— Спасибо, боярин, сам справлюсь…

Мысли Зализы занимал совсем другой вопрос. Он вспоминал все, что успел узнать о странных чужеземцах, и пытался понять: зачем им понадобился Березовый остров? Зачем тайно пробираться на берега Невы, чтобы потом захватывать остров в море?

На ум невольно приходили чародеи, которых он с засечниками порубил на дороге к крепости Орешек. Может быть, они не получили ожидаемого ответа от новгородцев и оказались вынуждены искать другое место для лагеря? А мирное поведение чародеев в деревнях и слова о том, что они русские заставляли подозревать в них не пришельцев издалека, а тайных крамольников, задумавших измену Руси и государю, и скрывающихся в диких порубежных местах.

Опричник покосился на полоненного колдуна. Ах, как хочется поскорее задать ему очень много важных вопросов.

— Агарий, Осип! — окликнул засечников Зализа и прищурился на солнце. Да, пожалуй до Горбунков дружина успеет дойти засветло. — Агарий, Осип, возвращайтесь к Неве. Смотрите, как обычно, шнеки да лоймы разбойничьи. Да и на остров тоже поглядывайте. Мы уходим в Храпшу.

Возвращаться домой всегда легче, чем уходить в поход…

Поэтому малая дружина поднятых в ополчение помещиков действительно успела в сумерки въехать в Горбунки, переночевала, а на следующий день, вскоре после полудня, уже добралась до Вил. Отсюда до Храпши оставалось всего лишь два часа неспешной рыси, и задолго до конца дня боярин Иванов распустил своих ополченцев по домам.

Зализа не удержался от возможности погостевать в дружелюбном доме, отмыться от многодневного пота, хоть немного походить без ставшего чуть ли не второй кожей юшмана, дать роздых Василию с Феофаном. Однако государева служба не позволяла расхолаживаться — и утром третьего дня засечники с привязанным к коню полонянином выехали из усадьбы и повернули в Копорье.

Окружающие земли начали меняться за много верст от древней крепости. Встречные селения из двух-трех домов стали попадаться все ближе друг от друга, дорога расширилась, и теперь по ней не то что два всадника бок о бок проехать могли, но и неуклюжая крестьянская телега. От вида подобной зажиточности в Зализе каждый раз просыпалось желание сманить хоть несколько семей на свои пустующие земли, но язык не поворачивался — узнают, что чужих смердов смущаешь, позора не оберешься. Опять же, большинство дворов принадлежало несущим службу в крепости стрельцам: государь определил в гарнизон сотню стрельцов и наряд артиллерийский. А эти людишки в своей доле не вольны: куда служить поставили, там и живи.