Александр Прозоров - Карфаген атакует

Звали парня Урбал. На вид он был чуть старше Федора, лет двадцати пяти. Невысокий, широкий в плечах. Черноволосый, как все финикийцы, с узким лицом. Знал толк в лошадях и торговле, но совсем не походил на человека, думающего только о барышах. Урбал, как выяснилось, много читал и знал о путешествиях своих предков. Из-за любви к чтению, обнаружившейся совершенно случайно, они и сошлись.

У них с Федором всегда находились темы для разговора. От него любознательный Чайка, бывший сержант морской пехоты России, по воле рока перенесшийся в этот мир из двадцать первого века вместе со своим сослуживцем Лехой Лариным, многое узнал о тех временах, что предшествовали его появлению. Сын торговца конями из Керкуана, как выяснилось, успевал не только торговать, часто выезжая вместе с отцом в соседнюю Нумидию, но и проводить дни напролет в библиотеках, коих здесь существовало достаточно. Как в самом Керкуане, так и в столице.

— Слушай, Урбал, — спросил его как-то раз Федор, когда они, закончив тяжелейший марш-бросок и сложив на теплые камни оружие, с разрешения Софоникса переводили дух на скалистом берегу, разглядывая спокойную гладь моря, — у вас ведь много было всяких мореплавателей, расскажи о ком-нибудь из великих.

Урбал, как и все солдаты спейры, знал, что Федор не местный, а прибыл из далеких северных земель, поэтому его слова «у вас» не вызвали особого удивления. Хотя Федор недавно сам стал гражданином Карфагена.

— Да, ты прав Чайкаа, — ответил Урбал, произнося имя Федора немного нараспев. Но здесь все так делали, и морпех уже привык, — наши предки совершили множество экспедиций. Гимилькон во время одного из плаваний добрался до Бретани и даже побывал в землях северных кельтов. Но, возможно, самое великое свершение — это путешествие Ганнона Мореплавателя к берегам Западной Африки.

— Расскажи, — попросил Федор, оглядываясь на Софоникса, совсем не торопившегося прервать затянувшийся отдых морпехов и наслаждавшегося безмятежностью моря в одиночестве, — я интересуюсь.

И сын торговца конями с удовольствием начал свое повествование. Он по праву считался здесь лучшим рассказчиком. Поэтому, заслышав его голос, поближе подтянулись еще несколько бойцов, желавших послушать о славных путешествиях предков.

— Однажды Ганнон Мореплаватель решил узнать, что находится за пределами Мелькартовых столбов [2] Гибралтарский пролив. и раздвинуть еще шире границы Карфагена.

Сделав такое заявление, Урбал замолчал, оглядывая собравшихся вокруг него морских пехотинцев. Все, затаив дыхание, слушали, ожидая, что будет дальше.

— Нашлось немало купцов желавших вместе с ним совершить это плавание и посмотреть на неизвестные земли, — продолжил Урбал. — На его зов откликнулось почти тридцать тысяч человек. Они принесли жертву Баал-Хамону, погрузились на шестьдесят квинкерем и отправились в дальний путь.

— И что с ними случилось? — спросил один из солдат.

— Оставив Мелькартовы столбы позади, они повернули на юг и долго плыли вдоль побережья, исследуя новые земли, — ответил Урбал. — Эти места так поражали путешественников своим великолепием, что многие сходили на берег, чтобы основать там новое поселение.

— А что, — уточнил Федор, — африканские аборигены, то есть местные жители, всегда встречали их мирно? Хлеб-соль, баня, блины с икрой и все такое?

— Я тебя не совсем понял, — поразмыслив немного над словами странного сослуживца, заявил Урбал. — Ведь они пришли торговать, а этот язык понимают все.

— И никто не выступал против поселенцев? — не унимался Федор.

— Карфагеняне умеют договариваться, — улыбнулся Урбал, но справедливости ради добавил. — Конечно, не все местные жители оказались мирными. Иногда происходили стычки. Но ведь финикийцы приплыли на квинкеремах, а эти корабли умеют не только волны рассекать, ты же сам знаешь.

— Знаю, — согласился Федор, вспомнив о метательных машинах, установленных на палубе. — Если надо они в состоянии утихомирить любого нерадушного аборигена. Торговля — дело тонкое.

— Ганнон Мореплаватель провел в этом путешествии несколько лет, — продолжал Урбал, — и доплыл до большого залива с огромным островом в самом сердце жаркого континента.

Федор не удержался, попросив Урбала нарисовать ему примерную карту этого пути. Урбал не заставил себя долго ждать — он являлся большим знатоком карт. Вынув кинжал из ножен, новобранец начертил на сухой земле между камнями довольно точные контуры Африки, поставив крестик где-то в районе знакомого Федору из прошлой жизни Камеруна. Получалось, что купцы действительно обогнули половину черного континента, основав там массу городов и населив их финикийцами.