Сергей Шхиян - Черный Магистр

Гайдук кивнул и поскакал в сторону имения, а я, крикнув, чтобы все оставались на месте и были наготове, последовал за ним. Лошадь у меня была резвая, тот донец, на котором я ездил раньше, так что я быстро его догнал. Мы мчались прямо по дороге, перейдя с рыси на галоп. Вскоре стали видны постройки, и около самой околицы мы остановили лошадей. Стрельба больше не возобновлялась. Кругом было спокойно и, перекинувшись парой фраз, мы двинулись дальше. Я уже достаточно ориентировался на местности и поскакал прямиком к господскому дому. Несмотря на раннее время, только-только стемнело, кругом не было видно ни души.

— Осторожно, могут выстрелить из окна, — предупредил меня спутник. — Магистр любит так шутковать, Интересно, куда это все подевались?

Это было интересно и мне, но спросить пока было не у кого. Мы въехали на передний двор. Здесь тоже не оказалось ни одного человека. Все окна были темными.

— Пошли в дом, — предложил я.

— Шутишь, ваше превосходительство! Как туда пойдешь, непременно убьют.

— Кому убивать, когда здесь ни одной живой души. Ладно, ты оставайся с лошадями, я пойду один.

— А не боязно? — заботливо спросил гайдук.

— Боязно, да нечего делать, как-нибудь выкручусь.

Я соскочил с донца, передал спутнику повод и, осторожно ступая, поднялся на крыльцо.

Дверь в покои оказалась приоткрытой. Стараясь не скрипеть половицами, я вошел в просторный вестибюль. Здесь было совсем темно, и пришлось подождать, пока привыкнут глаза. Постепенно я начал различать крупную мебель и смог без риска наделать шума продвинуться внутрь помещения. Сделав несколько шагов, я споткнулся обо что-то живое и мягкое так, что едва не упал.

— Кто тут? — спросил, наклоняясь к лежащему на полу человеку.

— Дай водицы испить, — поспросил слабый, какой-то затухающий голос.

— Что у вас случилось? — спросил я, никак не откликаясь на просьбу.

— Пить, — опять попросил лежащий на полу человек, — дай водицы, помираю!

— Где здесь вода? — спросил я, не зная, как помочь умирающему.

— На столе, зажги свечу.

Я сориентировался, пошел вперед и нащупал край стола. Потом нашарил среди стоящих на нем предметов подсвечник. У меня еще оставалось несколько спичек, так что можно было обойтись без огнива. Я зажег одну, и слабое желтое пламя осветило заставленный едой и бутылками стол. Свеча, загоревшись, дала значительно больше света, чем спичка. Теперь стало видно, что в комнате, кроме нас с лежащим на полу человеком, никого больше нет.

— Пить, — опять попросил умирающий.

Я наполнил стакан из кувшина со слабым розовым запахом и подал его раненому. Он, жадно захлебываясь, выпил весь стакан и застонал.

— Что у вас произошло? — опять спросил я.

— Улаф сошел с ума, — с трудом ответил он. — Там Иван Тимофеевич, — едва слышно произнес раненый и замолчал.

Я взял свечу и более уверенно, чем раньше, пошел в глубь дома. Вскоре мне попалось еще одно недвижимое тело в красном жупане. В руке у лежащего ничком человека оказался разряженный пистолет.

После вестибюля я попал в большой зал, обычный для богатого помещичьего дома. Здесь, наконец, нашелся один живой человек. На диване, уткнув лицо в колени, рыдала какая-то молодая женщина, судя по одежде, служанка. Я подошел к ней и тронул за плечо. Женщина вскрикнула, шарахнулась и забилась от меня в угол дивана.

— Где Иван Тимофеевич? — конкретно спросил я, понимая, что ничего толкового от нее все равно не добиться.

— Там, у себя в спальне, — стуча зубами, ответила женщина и махнула рукой в сторону лестницы.

Я пошел, куда указано, поднялся на второй этаж и попал в длинный коридор, тянущийся вдоль анфилады распахнутых настежь дверей. Здесь, в коридоре, лежало еще два трупа, плавающие в лужах крови. Я обошел их, стараясь не запачкать ноги, и начал поочередно заглядывать в комнаты.

В одной из них, по виду спальне, на туалетном столике стоял зажженный канделябр с тремя стеариновыми свечами.

Я вошел и осмотрелся. Комната была задрапирована шелковыми обоями нежного голубого цвета. На потолке, плохо различимый из-за недостатка освещения, виднелся большой круглый плафон с летающими амурами. Я подошел к стоящей посередине спальни альковного типа широченной кровати. На ней лежал крупный, полный человек, в котором я тотчас узнал Моргуна. Он был одет в какое-то фантастического покроя нижнее белье непонятной половой принадлежности. Руки его оказались прижаты к темному пятну на груди.