Сергей Шхиян - Ангелы террора

— Простите, Александр Иванович, мне кажется, мы говорим не о том. В конце концов, тот ли я человек, о котором вы слышали, или самозванец, какое это имеет значение? Предположим тот, ну и что? Я не собираюсь злоупотреблять ни вашим временем, ни гостеприимством. По-моему, пока это вы злоупотребили моим временем. Я к вам в гости не рвался, меня привезли сюда под конвоем, так что, если у вас ко мне больше нет вопросов, то позвольте откланяться…

— Погодите, Василий, виноват, Алексей Григорьевич, это все так неожиданно, странно, вы должны меня понять… У нас в семье есть легенда о… потомке, далеком потомке, который сыграл определенную роль в истории нашей семьи. Но она так невероятна…

…Этим потомком, несомненно, был я, если кроме меня не нашлось родственника, который отправился навещать родню в далекое прошлое. Когда я впервые попал в то время, первый, кого там встретил, был местный помещик, поручик лейб-гвардии Гренадерского полка Антон Иванович Крылов. Он как раз получил в наследство после дядюшки небольшое имение и деревню Захаркино вместе с ее крепостными обитателями.

Путем несложных «физиогномических», как в то время говорили, наблюдений и совпадения фамилии я предположил, что поручик — мой далекий предок. Так сложились обстоятельства, что мы с ним сдружились. Чтобы как-то легализоваться в том времени, мне оказалась необходима помощь, и мне пришлось ему открыться. Сначала предок не поверил невероятному рассказу, но материальные подтверждения моего необычного происхождения, такие, как газовая зажигалка и аудиоплеер, его убедили.

— Александр Иванович, я действительно тот самый потомок, о котором вам говорили. Вы же, скорее всего, мой прапрадедушка и старше меня всего лет на сто двадцать. Однако, лично вас это ровно ни к чему не обязывает. Хотя родство у нас, судя по всему, прямое, но достаточно дальнее… И, если, как вы сказали, я сыграл роль, так не только для вас, но и для себя. Да и роль не очень сложную — помог Антону преодолеть робость и завоевать сердце нашей общей прабабки, очень милой, могу вас уверить, девушки…

— Однако, вы сделали и еще кое-что для нашей семьи… — начал говорить генерал и замолчал.

— Было дело. Помнится, я еще предупредил Антона Ивановича о предстоящей в 1812 году Отечественной войне и посоветовал в нее не влезать, но он, судя по орденам на портрете, меня не послушался и в войне участвовал. Больше ничего героического я за собой не припоминаю.

— Вы так считаете? — спросил хозяин и посмотрел мне прямо в глаза. — А не оставляли вы Антону Ивановичу какие-нибудь деньги?..

— А, вот вы о чем. Действительно, мне в руки попали кое-какие суммы, по тем временам значительные, которые я дал прабабушке Анне Семеновне на обзаведение хозяйством. У них ведь, кроме небольшого имения «Захаркино», больше ничего не было. Да, еще оставил на имя Антона Ивановича доверенность на получение денег со своих должников. Но долги были небольшие — тысяч десять или около того.

Генерал внимательно слушал меня, стараясь, чтобы лицо его оставалось непроницаемым. Когда я замолчал, спросил почти вкрадчиво:

— Еще раз, Алексей Григорьевич, простите мою навязчивость, но не передавали ли вы моему прадеду какие-нибудь вещи из своего времени, что-нибудь необычное?

Я задумался, пытаясь понять, что генерал может иметь в виду. Речь, по-видимому, шла о каких-то мелочах, оставленных мной у предка.

— Пожалуй. Ему очень нравились газовые зажигалки, он ими пугал знакомых, и еще у него остался плеер, это такая черная коробочка с катушками внутри, ну, это вроде как музыкальная шкатулка моего времени.

Мои слова он слушал с таким вниманием, будто я говорил невесть что интересное. Потом просиял и даже смахнул слезу:

— Благодарю вас, Алексей Григорьевич, теперь я полностью удовлетворен! — торжественно заявил генерал. — Я удостоверился, что вы именно тот человек, за которого себя выдаете, и о сношениях с которым я получил подробные инструкции. Мне выпала приятная обязанность сообщить вам приятную новость. Видите ли те деньги, про которые вы не оставили распоряжений, мой прадед Антон Иванович поместил в ценные бумаги открывшегося вскоре после Отечественной войны Государственного коммерческого банка. Позже уже мой дедушка перевел их в банк Лионский кредит.

Я слушал эти семейные притчи, не испытывая никакого волнения. Генерал, однако, не спешил сдаваться, он даже встал в позу, соответствующую важности момента.

— Любезный Алексей Григорьевич, я имею удовольствие сообщить вам, теперь ваше состояние исчисляется без малого восемьюстами тысячами рублей!