Сергей Шхиян: Юродивый

— Вот уважил, так уважил! Не знаю чем тебя и отдарить!

— Дай пару лошадей, а то пешком нам долго добираться, путь не близкий. Если смогу, верну, не смогу не обессудь.

Собирать нам было особенно нечего, потому мы уже скоро были готовы отправиться в путь. День отъезда, вопреки предыдущему, случился теплым и солнечным. Провожать нас вышли все обитатели имения. Прочувственных речей не говорили, просто знакомые и незнакомые люди молча подходили и кланялись. Получилось трогательно.

— Жарко в шубе! — пожаловалась Ульяна, когда послеполуденное солнце прогрело воздух.

— Ничего, тебе попотеть не вредно, не будешь в другой раз одна по лесам бегать! — сказал я.

До заветного места ехать осталось всего, ничего, и девочка заметно нервничала. Я так и не смог понять характера ее отношений с новым служителем. Она то ругала его последними словами, то в рассказах о нем, у нее появлялись теплые нотки. Сначала я решил, что Ульяна просто влюбилась, до конца этого не понимает и мечется в детском максимализме. Когда же она начала задумываться и затягивать поездку, окончательно перестал понимать характер их отношений.

Лес, сквозь который мы пробирались, хоть и просветленный осенью, выглядел загадочно и дремуче. Изумрудные болотца попадавшиеся на каждом шагу, покрыла желтая павшая листва, над головой пронзительно кричали какие-то неведомые мне лесные птицы, дубы-колдуны роняли последние желуди, короче говоря, обстановка была сказочной.

— А что там будет? — время от времени боязливо спрашивала Марфа. На нее мои россказни о будущем произвели большое впечатление, и теперь она срочно хотела увидеть хоть какое-нибудь «чудо-чудное», «диво-дивное», и испугаться.

— Консервы и сплошная химия, — вместо меня сердито отвечала Ульяна, правильно произнося непривычные слова.

— Нет, правда, там что, телега без лошадей? — не унималась она.

Ульяне про автомобили я не рассказывал, потому она никак не могла взять в толк, почему Марфе далась какая-то телега без лошади.

— Нет там никаких телег, зачем в лесу телега? Тут ей и проехать-то негде.

Я молчал, думал о том, что «день грядущий мне готовит». Уезжать, к тому же навек, всегда грустно. Как бы сиротливо бесприютен ни был этот мир, я к нему привык и по-своему полюбил. У каждой эпохи есть свои хорошие стороны, даже у эпох войн и перемен.

Чем дальше мы пробирались вглубь чащобы, тем тяжелее становилось на сердце. Уже многие места казались мне знакомыми, уже перестали щебетать птицы, распуганные защитными волновыми барьерами. Конец пути неотвратимо приближался.

— Вон! — сказала Ульяна, останавливаясь на высокой болотной кочке.

Я увидел знакомую крышу станции стилизованную под обычную крестьянскую избу, покосившуюся изгородь.

Мы молча стояли и смотрели.

— Ну, а теперь прощайте, — неожиданно для меня сказала девочка, — дальше я с вами не пойду.

— То есть как это? Ты что?

— Не хочу я здесь жить, лучше вернусь к дядьке Гривову, а то и замуж выйду.

— Ульяна, какая муха тебя укусила? И что ты не видела в деревне, там и без тебя проблем хватает, У Гривовых своих семеро по лавкам!

— Ничего, я в тягость никому не буду, как-нибудь не объем.

— При чем тут еда! Здесь спокойно, безопасно, чему-то можно научиться… Ну, не знаю, мне кажется, этот Юникс или как там его, тебе нравится.

— Нравится?! Вот еще, скажешь! Да он просто тормоз!

Марфа широко раскрыв глаза, слушала наш разговор, ничего не понимая.

— Ну, нравится он тебе или не нравится, это ваши дела, но зачем же делать такие резкие жесты.

— Дядя Алеша, я уже взрослая и не нужно мне парить мозги! — вновь вернулась к сленговой речи средневековая юница.

— Конечно взрослая, я разве спорю, но я бы на твоем месте…

— Вот когда будешь на моем месте, тогда и живи здесь, а я возвращаюсь к своим, — она замялась, боясь ошибиться в слове и тщательно выговорила, — к своим сов-ре-мен-ни-кам! И нечего надо мной смеяться!

— К кому ты возвращаешься? — встряла пораженная Марфа, чем окончательно разобидела Ульяну.

— А ты вообще молчи! — огрызнулась она.

Продолжать разговор в таком тоне было совершенно бессмысленно, тем более что ничего конкретного или стоящего предложить не мог. Общие рекомендации в стиле кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно», явно не проходили. Особенно учитывая переломный возраст оппонентки.

— Ульянушка, оставайся, как же ты одна в лесу, поди страшно, — сердобольно сказала Марфа, чем, кажется, окончательно заставила девчонку закусить удила.