автор неизвестен - ЛЕТОПИСЬ КАРТЛИ

The data on various peoples of our Motherland, contained in,,Chronicles of Kartli”, place this text among the most important historical sources, to be included in the compendium,,The ancient sources for the history of peoples of the USSR”, planned by Institute of History of the USSR.

This translation of Chronicles is accompanied by comments, aimed to provide short historical and bibliographical references to some not too well known facts, connected with the text of Chronicles and the more general historical circumstances.

1. Как отмечают исследователи, в письменных источниках о хазарах (Ибн Фадлан, Иакут) часто говорится о браках хазарского кагана с дочерьми предводителей тех племен и народов, которые находились в политической зависимости от Хазарии или антагонистически к ней настроенных (Б. Н. 3аходер. Каспийский свод сведений о Восточной Европе, т. I, М., 1962, с. 144). При этом предполагается, что в таких случаях дело было связано с «ритуальным браком» (А. В. Гадло. Этническая история Северного Кавказа IV – X вв. Л., 1979, с. 62). В данном предположении нет ничего невероятного, и потому легендарная судьба картлийской царевны Шушан может быть тому дополнительным свидетельством.

2. Точная дата описанного здесь нашествия хазар в Картли не установлена. Однако принято считать, что это было одно из вторжений, направленных против арабов и имело место в 764 г. (Очерки истории СССР. III – IX вв. М, 1956, с. 705; Очерки истории Грузии, т. II, Тбилиси, 1973, с. 292 – 293, на груз. яз. Далее: Очерки, с указанием тома). Грузинский источник, очевидно, верно передает, по словам В. Ф. Минорского, то ли имя, то ли звание хазарского полководца. Минорский также обращает внимание на, возможно, идентичное имя более позднего хазарского предводителя «сын Б. л. джана», в 901 г. вторгшегося в Дербенд (В. Ф. Минорский. История Ширвана и Дербенда, М., 1963, с. 143: там же: примеч. 92).

3. Лекетская дорога в данном контексте «Летописи Картли» обычно отождествляется с упомянутым ниже Дарьяльским путем («дорога Дариалана»). (Лордкипанидзе. Матиане, с 63, примеч. 6). На наш взгляд, такое понимание комментируемого контекста неубедительно. Средневековые грузинские историки никогда не путали хорошо известный еще в древнем мире Дарьяльский проход, всегда связывавшийся ими с овсами-аланами, ни с каким из других путей, не говоря уж о том, что грузинские летописцы четко отделяли Овсети и его население (овсов) от Лекети и его населения (леков). И уж совсем неправомерно переименовывать «Лекетский путь» в «Дарубанскую дорогу» (см. Очерки, II, с. 292). Другое дело, что в нашем памятнике не объяснены причины использования хазарами иного пути возвращения к себе на родину. Объяснение этого необходимо искать в политической ситуации, которую создавали и в которой жили, многочисленные местные племена, находившиеся, как известно, в постоянном противоречии как с арабами, так и с хазарами. Лекетская дорога упоминается в грузинских письменных источниках в связи с важными событиями в Грузии. Она играла видную стратегическую роль в политических, связях населения горной зоны древней Кавказской Албании с картлийцами и не только в условиях войн, но и в процессе культурного обмена между этими народами (см. А. В. Гадло. Указ. соч., с. 198).

4. См. примеч. 3.

5. Как уже отмечено нами, автор «Летописи Картли» за некоторым исключением строго следует принципу последовательности исторических событий. Поэтому в данном контексте должна идти речь не о Картлийском царстве Фарнавазианов-Хосроидов, а об иранских Хосроидах (См. Предисловие, с. I). Слова о постоянных набегах и разорениях «страны этой» должны относиться к Ирану, а не к Картли, о которой речь идет лишь в следующей фразе. Летописец представлял, что причиной падения Картлийского царства было его внутреннее разложение, которое арабское нашествие лишь довершило.

6. Речь идет об образовании Тбилисского эмирата, имевшего место после и в результате походов Мервана ибн Мухаммада (30е гг. VII в.). Арабы еще до Мервана уверенно чувствовали себя в Тбилиси, во всяком случае, сохранились арабские монеты, битые здесь еще в начале VIII в. (Г. А. Пахомов. Монеты Грузии, Тбилиси, 1970, с. 38 – 39). Хотя именно с этого периода необходимо считать, если не образование Тбилисского эмирата, то, по крайней мере, его усиление (См. М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата. – «Мимомхилвели», Тбилиси, 1951, с. 186, на груз. яз.). Образование Тбилисского эмирата было результатом не только того, что халифат представлял собой рыхлый конгломерат отдельных «провинций», которые «сохранили широкую административную и финансовую автономию» (А. Массэ. Ислам. Очерк истории. М., 1961, с. 67). Для автономизации того или иного эмирата было недостаточно одного лишь неповиновения багдадскому халифу. Восточная Грузия с центром в Тбилиси задолго до ее завоевания арабами представляла собой экономически вполне сложившуюся единицу, что и облегчало местным эмирам сепаратистские выступления. Высшей степени усиления Тбилисский эмират достиг во 2-й половине VIII в. На рубеже VIII – IX вв. в период образования и развития новых грузинских политических единиц влияние эмирата начинает ослабевать, хотя полное упразднение его произошло лишь в 1-й четверти XII в. (С. Н. Джанашиа. Арабы в Грузии. – В кн.: С. Н. Джанашиа. Труды, т. II, Тбилиси, 1952).