Владимир Ступишин - Моя миссия в Армении. 1992-1994

Новоиспеченным послам пришлось буквально давить на руководство МИДа, чтобы побудить его начать всерьез заниматься странами СНГ: кое-кто мечтал вообще спихнуть с плеч МИДа эту ношу на что-то вроде министерства по делам бывших колоний по образу и подобию британского министерства Содружества. В числе спихотехников был и министр иностранных дел, который после провала этой идеи изобразил дело таким образом, что он-то, оказывается, всегда был против, а вот кто-то… Этот кто-то и был сам Козырев, предпочитавший американское направление всем другим и долго уклонявшийся от личных встреч с послами в странах СНГ, переложив контакты с ними на заместителей, а те тоже первое время чурались нас, как черт ладана. Зато нередко импровизировали.

21 мая совершенно неожиданно я оказался в составе делегации, срочно вылетевшей в Ереван, узнав об этом буквально накануне. Состав делегации – госсекретарь Геннадий Бурбулис, только что назначенный министром обороны Павел Грачев, председатель Госкомитета по делам сотрудничества со странами СНГ Владимир Мащиц, первый замминистра иностранных дел Федор Шелов-Коведяев, народный депутат Виктор Шейнис и аз грешный. Летели из Чкаловского на самолете военного министра и вели всякие интересные разговоры, в которых Козыреву досталось по первое число и возразить было нечего. Я воспользовался возможностью и высказал пожелание, чтобы Бурбулис поспособствовал встрече послов в странах СНГ с президентом. Он нашел эту идею разумной и осуществимой. К сожалению, такая встреча не состоялась. Сам я с Борисом Николаевичем увиделся накоротке во время встречи глав государств СНГ 6 июля в «Президент-отеле». Мы вспомнили о его визите в Милан в марте 1990 года и пожелали друг другу успехов в работе. Он долго жал мне руку на глазах удивленного Козырева, который не преминул поставить себе в заслугу мое назначение послом: «Вот какие хорошие кадры, Борис Николаевич, мы подбираем в страны СНГ.» А для меня было важно это рукопожатие в присутствии высших руководителей стран СНГ как символическое подтверждение того, что записано в верительных грамотах: посол – доверенное лицо главы представляемого им государства. К протоколу я всегда относился очень серьезно и думаю, что это правильно. С протокола я начинал свою дипломатическую карьеру в Камбодже в 1956 году. Уважению к протоколу я учил и своих подчиненных в Ереване. И не только их.

Но вернемся к майской поездке в Армению, где я оказался впервые.

Прилетели. По дороге из аэропорта Звартноц присматриваюсь к стране. Скоро здесь придется жить и работать. Вид довольно грустный. Приехали в Дом приемов на главном проспекте столицы, носящем имя великого Месропа Маштоца, создателя армянского алфавита. Еще совсем недавно это был Ленинский проспект, а в Доме приемов жил руководитель местной «ячейки» КПСС. Встречал нас Левон Акопович Тер-Петросян. С ним я познакомился в январе 1991 года в Милане. Он туда приезжал по приглашению армянской общины. Я ходил с ним к префекту и другим миланским властям, которые под мою гарантию разблокировали средства, собранные для Армении после Спитакского землетрясения, и договорились с президентом тогда еще союзной республики СССР (правда, уже провозгласившей – 23 августа 1990 года – свою независимость) о том, каким образом эти средства порядка четырех миллиардов лир будут переданы Армении. Мы тогда долго беседовали с ним о судьбах Армении, Карабаха, России и без труда нашли общий язык. Увидев меня выходящим из машины, Левон Акопович пошутил:

– Ну что, Владимир Петрович, поменяли Милан на Ереван?

– Выходит так, Левон Акопович, теперь будем общаться чаще, что меня очень даже устраивает.

– Меня тоже.

Во время этого первого визита президент познакомил меня со всеми руководителями Армении – вице-президентом и премьер-министром Гагиком Арутюняном, председателем Верховного Совета Бабкеном Араркцяном, военным министром Вазгеном Саркисяном, первым заместителем министра иностранных дел Арманом Киракосяном и другими. Побывали мы всей делегацией в Эчмиадзине у католикоса всех армян, патриарха Армянской апостольской церкви Вазгена Первого. Но это уже после переговоров. Сами переговоры велись в новой российской манере – без дипломатов: мы с Федором Шеловым-Коведяевым обсуждали наши мидовские дела с Арманом Киракосяном, известным ученым, сыном еще более известного ученого и министра иностранных дел Армянской ССР в уже далеком прошлом, очень умным и деликатным человеком, с которым я буду иметь большое удовольствие общаться чуть ли не ежедневно и тогда, когда он окажется в положении и.о. министра после отставки Рафи Ованисяна и до назначения Вагана Папазяна, и тогда, когда он начнет готовиться к отъезду в Афины, куда его назначат послом вместо Москвы, а жаль, ибо именно в Москву и надо было посылать такого человека, как Арман Киракосян, во всяком случае, мне так казалось, но начальству, как всегда, виднее.