Аннит Охэйо: Племя вихреногих (СИ)

Они прошли совсем немного, когда справа вдруг налетел легкий, какой-то неприятно теплый ветерок. Он зашевелил опавшую листву, и со всех сторон донесся шепчущий, предвкушающий какой-то шелест…

Вальфрид вдруг остановился, словно налетев на стенку. Быстро, как птица, повернул голову, глядя направо. Лицо его стало неожиданно испуганным.

— Что? — спросил Сергей. Тревога немца передалась и ему.

— Туман идет, — коротко сказал Вальфрид, и вдруг сорвался с места. — Бегите! — заорал он, не оборачиваясь.

Спрашивать было уже поздновато, пришлось бежать. Вальфрид несся, словно лось, и Антон едва поспевал за ним. Земля больно била по ногам, дыхание сбивалось — так что болтать было некогда, да не особо и хотелось… Темнело прямо на глазах, небо тяжелело, словно опускаясь на землю. Темно-серые тучи клубились, казалось, прямо над крышами, но не двигались с места, и это, в самом деле, пугало. Сырой, холодный воздух резал грудь, под ногами то и дело плюхали лужи — дождь пока не шел, но голые черные деревья смотрелись очень уж осенне…

Они проскочили в какие-то ворота, и теперь Антон понял, куда немец так бежит. Впереди возвышалось какое-то длинное здание из серого кирпича, на вид давно заброшенное, как, впрочем, и все прочие. Слева тянулись два этажа выбитых окон, справа, за короткой полосой кряжистых деревьев — один, но высоко, под самой плоской крышей. В середине стена была глухой — если не считать темной металлической двери. Добежав до неё, Антон понял, что она не открывается, а откатывается в сторону. Вальфрид замер, пытаясь отдышаться и одновременно нашаривая ключ. Антон смотрел на него… и вдруг, заметив краем глаза какое-то движение, повернул голову.

Справа сплошной, сливавшейся с тучами стеной, наползал туман. В самом деле, странный — очень густой, он, как живой, выпускал щупальца, закручивался огромными косыми кольцами, словно ввинчиваясь в воздух, — а за ними двигалась сплошная зыбкая стена. Она словно поглощала мир, — совершенно беззвучно, плавно… и страшно. До неё оставалось всего метров пятьдесят — и она приближалась к ним со скоростью быстро идущего человека. Мальчишка удивленно моргнул… и перед его глазами вдруг возникло стремительное, белесое, бесцветное мерцание — словно он смотрел на экран плохо настроенного телевизора…

Он ошалело мотнул головой и перевел взгляд. Вальфрид, наконец, добыл из кармана штанов длинный ключ, сунул его в незаметную скважину, и, с заметным усилием, повернул.

За дверью что-то глухо щелкнуло, лязгнуло — и, выдернув ключ, немец изо всех сил налег на длинную ручку, стараясь откатить дверь. Она подалась с визгом ржавых роликов, медленно и неохотно — лишь увидев её край, Антон понял, что это монолитный стальной лист толщиной в добрых сантиметра два. За ним царил кромешный мрак — и, откатив дверь на полметра, Вальфрид канул в нем. Внутри что-то щелкнуло, вспыхнул неяркий желтый свет…

Антон почти против воли повернул голову. Туман уже добрался до торца здания и тянулся к нему, одно за другим поглощая деревья. Ему вдруг вновь почудился слабый не то шипящий, не то шепчущий звук, исходящий из туманной бездны, и он замер, удивленно прислушиваясь… но тут Вальфрид схватил его за руку и довольно грубо вдернул внутрь, после чего вновь навалился на длинную ручку двери. Она так же неохотно и с визгом пошла назад… пока не ударилась в стальной косяк с глухим мощным гулом. Немец облегченно выдохнул и дернул рычаг массивного замка. Что-то вновь лязгнуло, щелкнуло — и повисла тишина…

Антон замер, удивленно осматриваясь. Они попали в короткий, широкий коридор, освещенный единственной голой лампочкой. Он упирался в точно такую же дверь. Левая его стена была глухой, вдоль неё стояли какие-то железные ящики. В правой виднелись ещё две двери — обычных, деревянных. Ближе виднелся ещё темный коридорчик, точнее, тупик — заглянув в него, Антон увидел штабель картонных коробок. Несколько ближайших были распотрошены, в них тускло блестели пёстрые консервные банки. Судя по размерам штабеля, тут хранилась пара тонн жратвы, никак не меньше.

Вальфрид тоже замер, как-то напряженно глядя на дверь. Она была глухая, без малейшей щели, через которую снаружи мог пробиться свет… или же что-то ещё.

Не раздалось ни единого звука — но Антон вдруг почувствовал, как что-то прошло сквозь него, мягко сжав сердце и неуловимо изменив все оттенки. Даже свет лампы, казалось, стал тусклее.

Мальчишка мотнул головой… и наваждение исчезло. Всё было так же, как прежде… но, в то же время, иначе, только вот как — он никак не мог представить. Он замер, пытаясь понять… и тут услышал странный скрип — словно снаружи что-то царапалось или скреблось в дверь. Звук был тихим, но очень отчетливым — на сей раз, ему явно не казалось. Он даже дернулся к двери — казалось, что за ней скребется забытая всеми собака, — но Вальфрид вдруг крепко схватил его за руку. Взгляд у него по-прежнему был странно напряженный, и Антон вновь замер, глядя в его расширенные в полумраке глаза. Звук слышался снова и снова, упорный и бессмысленный, как журчание воды или скрип веток на ветру.