Сергей Федотов - Паутина

А Петров уже носился с новой идеей. Нужно записать не только гениев: любой из когда-либо живших на планете людей — будь он герой, злодей, гуманист — имеет право на память человечества. Важен любой, даже отрицательный опыт.

МВ-путешествия хороши тем, что на них время не тратится. Друзья-историки следили, как на экранах подрагивают зыбкие контуры хронокаров, совершающих в автоматическом режиме до сотни стартов в секунду. Внезапно борт 307 отключился от выполнения программы, и замигала лампочка аварийной ситуации.

В последней четверти двадцатого столетия случилась накладка. Хронокар вынырнул в прошлом в момент местной микрокатастрофы. В точке финиша была ночь. Густо валил снег, тающий на городских тротуарах. Внизу, под килем хронокара, стоял многоэтажный дом с трещиной по фасаду, из мостовой торчали ребра арматуры и зиял подсвеченный уличными фонарями провал. Там, в подземелье, заходились в крике двое мужчин. Между ними и днищем летающей тарелки ветвились разряды пробитого кабеля высокого напряжения.

Предотвращая искажение информации, включился защитный экран, и поток витоинформации устремился из нейронов предков, навечно впечатываясь в лептоны матриц. Запись продолжалась долю секунды. В момент исчезновения экрана поток свободных электронов, блуждающих в атмосфере из-за аварии на земле, попал в обмотку возбуждения компьютера. Он был усилен и направлен в центральный каскад командоаппарата, откуда устремился в блок памяти. Соответствующие сигналу ячейки выдали энергию на биотранслятор. Миллионы битов информации прошили пространство. Кибернетический комплекс обнаружил ошибку и прекратил утечку, заблокировав выход. Хронокар вернулся в момент старта.

— Что случилось? — спросил Петров.

Утечка, — сказал Комаров, сверившись с приборами.

Возвращаться не станем, — решил Петров, — и парадокс исчезнет.

Он зарядил свежезаписанные матрицы в архивный компьютер, глянул на экран и ахнул. Один из субъектов съемки оказался представителем рода, которым особо интересовался историк. К этой фамилии принадлежали средневековый волшебник-врачеватель и знаменитый космический Маугли. Борт 307 принес информацию о человеке, который стоял в центре бурных событий стыка тысячелетий — эпохи биоэкологического взрыва и второй научно-технической революции, когда были восстановлены флора и фауна минувших веков, возрождены леса и очищены реки, создана по-настоящему безотходная технология производства чего угодно, за исключением самого человека. Его и во времена Петрова получали старым прадедовским способом.

— Ты посмотри, что я обнаружил! — воскликнул Петров. — Этот предок произвел, оказывается, биоэкологический взрыв! Не из-за нашей ли утечки?

Комаров как раз подкреплялся пирожком.

Думаешь, создал парадокс? — хмыкнул он. — Да ты глянь в любой учебник, там эта фамилия упоминается. Сказано, что этот чудак стоял у истоков мощного экологического движения. Так что, дорогой коллега, нам гордиться нечем. Парадоксы невозможны, это известно любому младенцу.

Кстати, к сверхразуму, который мы создаем, — перевел разговор на другое Петров, — нужно подключить интеллекты всех разумных существ Вселенной.

Открыл Америку, — вспомнил архаизм Комаров. — С технологией матрицирования ознакомлены все известные нам цивилизации. Потому и считается, что возникнет Мировой Разум.

— Я, кажется, понял… — сказал Петров. Комаров протянул руку за вторым пирожком.

Если верна теория кинозала, — Петров откусил кусок яблока, — то я догадываюсь, кто в нем киномеханик.

А существуют ли такие миры, из которых можно вывезти все, что угодно, кроме информации? — спросил Комаров и протянул руку за третьим пирожком. Спросил просто так. Когда руки его не были заняты делом, в голову лезли праздные мысли.

Петров задумался, даже яблоко отложил. Потом повернулся к компьютеру, ввел программу, стер и набрал новую, принялся уточнять ее, корректируя словесными командами. Минут двадцать не отвечал на вопросы друга.

Есть такие миры, — наконец сказал он и опять взялся за яблоко. — Но предметы из них вывезти нельзя.

Ни предметов, ни информации, — подытожил Комаров. — Очень занимательно. Пришел ни с чем — ушел ни с чем. Интересное кино! И что же — из этих миров невозможно вообще ничего вывезти?

Предметы — нельзя, потому что невозможно вывезти информацию. Можно — химически чистые элементы, на которые эти предметы разделятся при переходе через межпространственную мембрану.